Несмотря на то, что было раннее утро, пустынная земля внизу выглядела все еще затемненной. От кораблей обтекаемой формы падала на пустошь одна общая тень, когда они плыли один над другим.
Мэри настояла, чтобы ее взяли с собой, заверив отца, что строительный проект сейчас в полном порядке. Том сидел рядом с ней на резном сиденьи позади места пилота. Он решил снова завести с ней беседу:
– Чтобы выполнять работу, которой ты занимаешься, надо пройти какую-то подготовку, школьное обучение…
Широкие глаза Мэри выражали полное непонимание.
– Школьное обучение? А что это такое?
Ее голос звучал слегка неестественно из-за горловой переводящей пластины.
– Школа – место инструктажа.
– Устаревшее понятие, – сказал Флоникус через плечо. – Школ не существует уже много веков.
– А как же вы учитесь?
– Естественным способом! – ответила ему Мэри. – Зародыш в чреве матери обучается с помощью беззвучных электронных сигналов. В мозг поступают знания…
– До рождения?
– Процесс слишком обширен, и выполнить его за девять месяцев невозможно. Обучение длится до двух лет. К этому возрасту ребенок овладевает всей суммой человеческих знаний. Ну конечно же, надо еще научиться, как применять полученные знания – на это уходит еще восемь лет. В десять подросток полностью распоряжается собой, выбирает профессию и, созрев к этому времени в достаточной мере и физически, начинает учебу по избранной специальности. К совершеннолетию юноши и девушки готовы к полноценной жизни и работе в обществе.
– Удивительно!
– Удивительным кажется твой ум, Тхомас. Я обследовала его.
Когда он спросил, каким образом, она бойко ответила, что, использовав телесканирующую аппаратуру, получила ясную картину содержимого его мозга, пока Том спал.
– Мэри! – снова вмешался Флоникус. – Это не совсем этично.
– А что тут такого, отец?
– И какой же вывод ты сделала? – спросил Том.
– Что ты человек с очень поверхностным умом, Тхомас.
Он посмотрел на нее сердито.
– Я имею в виду интеллектуальный уровень, – добавила Мэри. – Речь не идет о твоем старомодном эмоциональном складе ума.
Сидевший через проход Кэл не мог скрыть своей антипатии к девушке. Он упорно продолжал не признавать того, что она может обладать исключительными способностями. На этот раз Том думал так же, как брат.
А Мэри говорила сухим, не терпящим возражений голосом:
– К тому же, у тебя весьма своеобразное представление в отношении женского пола. Насколько я поняла, ваше общество считает женщин любовными объектами.
– Если ты подразумеваешь под этим, что мы женимся, обзаводимся детьми…
– Делая выбор наугад! По велению сердца! Придавать эмоциям решающее значение – крайне нерационально. Выбирать себе спутника жизни, основываясь на чувствах, а не на сочетаемости интеллектуальных уровней – такое можно назвать только одним словом: варварство!
– Ты видишь в нас много такого, что считаешь варварским, не так ли? Если не сказать – неприятным.
– Если тебе показалось, что я не рада вашему появлению, то это так и есть. Мне не может нравиться то, что я перестану существовать. Отдать свою жизнь, свое сознание для того, чтобы прошлые поколения могли пролагать себе путь вперед сквозь невежество…
– Мэри! – громко произнес Флоникус. – Я принял решение. Прекрати эти разговоры.
– Возможно, у тебя действительно рейтинг гениального человека, Мэри, – сказал Том, – но, что касается эмоциональных качеств – доброты, сострадания к другим, здесь тебе еще долго учиться.
Мэри густо покраснела и стала смотреть только вперед. Ее отец как бы рассудил их:
– Вы по-своему мудры, юный Томас Линструм. Эмоциональная зрелость, о которой вы упомянули, не появляется в результате применения химических средств, ее не может быть в раннем возрасте. Только жизненный опыт способен снабдить человека чувствами.
Том так рассердился на Мэри, что хотел уколоть ее обидным высказыванием насчет лысых девушек. Но сдержался. Зачем брать с нее дурной пример?
В корабле послышались потрескивающие звуки. Флоникус быстро щелкнул переключателем. Раздался голос офицера из другого корабля:
– Цель появилась на экранах. Шагает в полутора километрах и постепенно приближается.
– Значит, он все еще идет по берегу бывшего Лантика, – сказал Флоникус.
– Надо приземлиться так, чтобы он нас не заметил, – предупредил Кэл.
Председатель подобрал место для посадки в полукилометре от той точки, к которой, судя по всему, направлялся Дональд. Бесшумное летательное судно устремилось вниз и приземлилось, мягко коснувшись суши выпущенными к моменту посадки подушками. Два других корабля сели рядом. Все вышли.
В воздухе возникли слабые колебания, когда полицейские приводили в готовность странное оружие, состоящее из прутиков, шариков и надетых на древко трезубцев, на концах которых были укреплены многоцветные кристаллы.
Подошел офицер. Том узнал голос Клока.
– Цель впереди, примерно в полукилометре отсюда, там, где начинается котлован.
Он показал на дюну, закрывавшую горизонт.
Кэл вытащил лазерный пистолет из пояса, надетого на темно-оранжевый нательный чулок. Всю их собственную одежду съели стиральные машины. Уайт тоже достал оружие.
Сидней Сикс задергал руками и заговорил:
– Я нахожу все это захватывающим! С технической точки зрения, конечно. Так мы идем?
– Мы идем, – подтвердил Кэл. – Но без вас.
– Доктор Линструм, я снова протестую против вашего нестерпимого, авторитарного…
Флоникус дал знать офицерам. Двое из них кинулись вперед, забросили Сикса в один из кораблей и закрыли дверцу снаружи. Обиженный журналист громко выражал свое недовольство, бился о внутреннюю стену корабля, но вскоре затих.
– Мои полицейские будут следовать за вами на некотором расстоянии, – заверил Флоникус.
– Мы не будем звать их до тех пор, пока не почувствуем, что нам нужна помощь, – сказал Уайт.
А Кэл добавил:
– Чем меньше нас будет, тем больше шансов захватить его врасплох.
Казалось, гигантская сутуловатая фигура Флоникуса, касается пасмурного, с красными разводами неба. Он искренне пожелал:
– Успеха вам!
Выразив благодарность вежливым кивком головы, Кэл начал подниматься по дюне.
Дойдя до вершины, он лег на живот. Уайт и Том взобрались вслед за ним. Впереди, на берегу высохшего залива, они увидели одинокую фигуру.
Дональд прошел несколько шагов в одну сторону, затем – в другую. Он шел еле волоча ноги, без всякой цели, и производил впечатление человека, лишившегося рассудка…
Красное солнце отражалось в очках Дональда. Кэл сказал шепотом:
