– Мистер Фостер занят, – сообщила она после того, как меня проводили в тот же конференц-зал. – Но, заверяю вас, он очень заинтересован в вашем ответе. Содержание нашего разговора я передам чуть позднее.
– Нет, думаю, Фостер захочет услышать собственными ушами все, сказанное мной, – возразил я, показывая на монитор комма. – И бьюсь об заклад, что после этого вам настоятельно понадобится потолковать с Риктером. Так почему бы вам не вызвать его сейчас и одним махом не избавиться от кучи неприятностей?
Эставиа нахмурилась и покачала головой. Сальные волосы метнулись взад-вперед.
– Но так не принято, мистер Данн. Подобное поведение не отвечает нашим стандартам.
– Новости, которые я принес, тоже вряд ли соответствуют вашим стандартам, – заверил я, награждая ее своей лучшей корпоративной улыбкой. Эставиа поколебалась.
– Не можете ли вы сообщить природу вашей информации… – начала она.
Я достал плеер и продемонстрировал одну из записей. Менее чем через пять минут в конференц-зал влетел Фостер, а на мониторе спутниковой связи возникла физиономия Риктера.
Фостер недоверчиво уставился на меня, но я спокойно выдержал взгляд.
– Невероятно! – возмущался он. – Хотите сказать, что подслушивали переговоры нашей корпорации? Невозможно!
– Вполне возможно, – поправил я. – Правда, только зашифрованные простыми кодами. Например, в 7:22 утра вы получили сообщение от Ю My, Инк., касательно некоего электроприбора. Верно?
Эставиа проверила записи. Лицо ее побледнело.
– Кроме того, – добавил я, – в 7:26 вы получили…
– Неважно. – Фостер откинул голову на спинку стула и закрыл глаза. – Я вам верю. Не знаю, как вы это проделали, но факт налицо.
Я уже хотел рассказать ему о своем жучке, но решил, что не стоит. Никогда не выдавай тайны компании.
Из динамика комма донесся голос Риктера. Судя по тону, он нервничал и был близок к отчаянию.
– Если никто не возражает, я вернусь к себе в лабораторию, тем более, что все это, по моему мнению, только отвлекает от работы.
– Я бы не рекомендовала слишком торопиться, – проворчала Эставиа.
– Из-за чего вся эта суматоха? – Риктер опустил глаза, очевидно, сверяясь с часами. – У меня не слишком много времени.
– Речь идет о манипуляторах, – пояснил я. – А именно, об одном манипуляторе. О вас.
Я еще раз прогнал ту запись, которую ранее продемонстрировал ученой даме. Чей-то голос давал указания боту. Боту с речевым управлением, разумеется. Голос очень походил на манеру Эставиа говорить, хотя, если прислушаться, имитация была очевидна. Боту было приказано внести следующие предложения в дневник Эставиа: «Последнее время я постоянно не в настроении. Все думаю, насколько пуста моя жизнь. Разве деньги приносят счастье? Нет, только не мне. Чего-то не хватает. Чего-то осязаемого, того, что можно… любить. Того, что ответит любовью на любовь».
Тот же голос приказал внести еще несколько дополнений подобного рода в дневник Эставиа. Сигналы были посланы непосредственно в квартиру Эставиа и переданы через динамики ее комма. Неизвестный, очевидно, получал сведения обо всех ее передвижениях и физиологических процессах: я заметил, что за всем этим последовал поток исходящих сообщений, подозрительно похожих на сигналы медицинского монитора. Команды давались лишь тогда, когда Эставиа либо спала, либо находилась в другой комнате и не могла их слышать.
– Не уверен, что все понял точно, – заметил Фостер.
– Эти слова вносились в мой дневник. Не только прошлой ночью, – пояснила Эставиа. – Очевидно, все это повторялось последние несколько дней. И учти, я часто перечитываю дневник.
Фостер как-то странно на нее покосился:
– Неужели ты не поняла, что не писала ничего подобного. Я круто повернулся к нему.
– А вы? Вы всегда помните, что диктовали? Особенно, если пишете много, а к концу дня сильно устаете? Эставиа, ведь именно в это время суток вы обычно работаете с дневником, не так ли?
Она кивнула. Фостер нахмурился.
– Полагаю, вы правы. И я тоже не все запоминаю. Но как же… Глаза его внезапно блеснули.
– Погодите-ка. Имеет ли это какое-то отношение к книге, которую ты читала?
Эставиа болезненно поморщилась, а Фостер ухмыльнулся.
– Так вот оно что! А я-то никак не соображу… Ты пыталась спрятать от меня книгу, но сегодня утром я подсмотрел название и поразился: это был любовный роман! Джулия, но ты никогда не читаешь любовных романов!
Эставиа вздохнула.
– Не читала. Раньше. Но вдруг подумала… как тосклива моя жизнь. Фразы из моего дневника… те, которые я, как была уверена, надиктовала сама, заронили некие семена…
Она осеклась и медленно опустила голову.
– Хотя Риктер наверняка сможет рассказать вам больше, все и так легко объяснимо, – начал я. – Сила убеждения – вещь сама по себе поразительная, но особенно действенна, когда человек твердо уверен, что идея возникла в его собственном мозгу.
Входящие блоки информации имели один источник, тот же самый, куда шли сигналы с медицинского монитора: Риктер.
– Ну… – протянул Риктер, – Джулия, Эд, я не вижу причин расстраиваться. Все совершенно невинно. Я всего лишь экспериментировал. Был уверен, что Джулия питает тайные желания, и добавления в дневник только подкрепили их.
Из горла Эставиа вырвалось хриплое рычание. Эд расплылся в улыбке:
– Ну же, Джулия, перестань. Я вполне понимаю твои чувства и согласен, что со стороны Аллина это неэтично и даже незаконно. Но, в конце концов, ничего страшного не произошло.
Я проворно сменил кассету.
– Рад слышать, что вы так считаете, Эд. Значит, сможете спокойно выслушать эту запись. Учтите, она проигрывалась в вашей квартире.
На этот раз зазвучала довольно сносная имитация голоса Фостера, с инструкциями боту Фостера заказать и установить как можно больше зеркал во всех помещениях квартиры.
Фостер ошеломленно вытаращил глаза.
– Я удивлялся… я все гадал… но подумал, что это работа менеджеров Массингема. Мне и в голову не пришло спросить, зачем эти зеркала.
Он перевел взгляд с Риктера на меня, и я заметил, как на его лице промелькнуло нечто вроде страха.
– Но какова цель?!
– Приступить к следующей фазе эксперимента, – усмехнулся я.
– А именно: проигрывать запись в вашей спальне, когда вы спите. Фостер насторожился, как учуявший крысу терьер.
– Запись?
– Совершенно верно.
Я нажал другую клавишу:
– Сообщение, которое повторялось все ночи напролет.
На этот раз голос имел непререкаемый оттенок. Как у человека, облеченного властью.
