– Наконец-то, – выдохнул Орех.
– Чему ты радуешься? – спросил Борланд.
– Тому, что дорога выпрямилась.
– Не хочу никого расстраивать, – сказал Борланд, – но мне кажется, что так мы к ангару не выйдем.
– Это почему же? – спросил Орех, хотя предполагал, каким будет ответ.
– Да потому, что этот тоннель вообще невозможен в принципе. Кто-нибудь здесь возьмется объяснить, как можно полчаса поворачивать в одном и том же направлении и ни разу не увидеть своих старых следов? Как может в тоннеле не быть пола? И кто мог проложить вот такие рельсы? – Борланд скрестил два пальца.
Команда стояла, не шелохнувшись. Из глубины тоннеля продолжал доноситься гул.
– И что самое интересное... – Борланд криво усмехнулся. – Мы уже должны были давным-давно выйти на Свалку.
– Может, выход уже за следующим поворотом? – дрожащим голосом предположил Эльф.
– Да тут вообще никогда не было поворотов! – вскричал Борланд. – Неужели ты думаешь, что я ни разу не видел ни одной карты Зоны?! Да на всех картах этот тоннель показан чуть ли не прямой пунктирной линией!
Он замолчал. Никто из сталкеров не ответил. Ответить было просто нечего.
– Что это за звук? – встрепенулся Борланд. Он схватил фонарь двумя руками и впился взглядом в глубь тоннеля. – Что это?..
Фонари разом потухли. Молчание длилось десять бесконечных секунд.
– У кого есть ПНВ, включайте, – послышался голос Борланда.
Марк поспешно достал из нагрудного кармана прибор ночного видения, нацепил очки и нажал кнопку. Тоннель снова возник перед глазами, словно проявленный через синюю кинопленку.
У Ореха, Сенатора и Эльфа приборов ночного видения не было, и Борланд велел им оставаться на месте.
Марк видел, как расплывчатая фигура Борланда встала в боевую готовность с «Грозой» наперевес, и последовал его примеру. То же сделали Патрон и Технарь.
Эльф, стуча зубами, зажег спичку, но Сенатор тут же ее погасил, сжав пылающую головку пальцами.
– Не сметь, – приказал он. – Стоит им обернуться, и ты их ослепишь.
И тут Марк увидел. Метрах в двадцати от них возникли бредущие тела. Они шли подпрыгивающей походкой, склонив головы набок, безвольно свесив руки. Над его ухом раздался оглушающий выстрел – то дала о себе знать винтовка Технаря. Одна из фигур упала и принялась медленно дергаться.
Стоявший впереди Борланд тоже открыл огонь. Фигуры падали одна за другой. Марк и Патрон поддержали Борланда, и вскоре все чужаки корчились на полу.
– Контрольный в голову, – приказал Борланд, и сталкеры добили лежащих.
– Кто это? – спросил Марк, и в этот момент так и оставшиеся включенными фонари снова заработали.
Встроенный в ПНВ поляризатор среагировал, но, как и положено, не мгновенно. Марка ослепила вспышка яркого света. Быстро сняв очки, он направил фонарь на пол.
Это были полуистлевшие скелеты, явно пролежавшие тут не менее нескольких десятков лет. От них вдруг разнесся по тоннелю тошнотворный запах.
– Никогда таких зомби не видел, – сказал Технарь, пряча нос за сталкерской роскошью – носовым платком.
– Думаю, никто не видел, – отозвался Борланд, перезаряжая «Грозу». – Наверное, потому и дохлые такие. Нормального зомбаря так быстро не убьешь.
– Не удивлюсь, если эти воскресают, – сказал Патрон.
Марк с тоской оглядел скелеты. Он слышал о многих несчастных, которые под влиянием контролера, выброса или чего-то еще превращаются в ходячих мертвецов. Никто не знал, что с ними происходит, но вернуть к нормальной жизни их было уже невозможно.
Он присел у стены. Остальные сделали то же самое.
– Мы не выберемся, – сказал Патрон и с силой ударил массивным ружьем по рельсу.
Все промолчали.
Марк открыл глаза, услышав, что к нему подошли. Взгляд его уперся в чьи-то ноги.
– Возьми шоколадку, сталкер, – раздался голос Борланда. – Отлично снимает стресс.
– Ты мне уже давал, – сказал Марк. – Да у меня и у самого...
Он поднял глаза и осекся.
У Борланда не было половины головы. Ее словно криво скосили. Улыбка манекена застыла на изуродованном лице.
– Возьми шоколадку, сталкер, – сказал страшный человек.
Марк открыл рот, чтобы заорать так, как никто еще не орал в Зоне, но тут прогремел выстрел. По тому, как пробежали волны по призраку, было ясно, что стреляли в него.
Призрак издал немой вопль, окатив Марка жарким воздухом, исказился и уплыл в глубину тоннеля.
– Возьми шоколадку, сталкер, – послышалось издалека.
Настоящий Борланд все еще сидел с дымящимся пистолетом в руке.
– Ты посмотри, – удивился он. – Уже и меня пародировать стали.
Он убрал пистолет и легонько толкнул в бок сидящего рядом Технаря.
– Видал, да? Артист!
Технарь продолжал сидеть, опустив голову.
– Эй, друг, ты жив? – Борланд пощелкал пальцами под носом напарника. Затем похлопал по щеке.
– Чего тебе? – открыв глаза, пролаял Технарь.
– Да ты под кайфом! С ума сошел?
– М-м?.. – промычал Технарь и вновь уронил голову на грудь.
Марк обвел взглядом неподвижно сидящих сталкеров. Было в их позах что-то настораживающее. Он вскочил на ноги и сказал Борланду:
– Надо уходить отсюда. Не сидеть. Двигаться! Нельзя здесь сидеть!
И услышал, что привычный уже гул стал быстро нарастать. Из глубин тоннеля подул теплый ветер, взъерошив сталкерам волосы и принеся запах метро.
– Что за... – начал Борланд.
Марк отпрыгнул назад и прижался к стене.
Из темноты на полной скорости вылетел поезд. На фоне его до неприличия громкого гудения и стука по рельсам не был слышен сплошной вопль очнувшихся сталкеров; устрашающий состав мчался всего в метре от них. Орех не выдержал и начал стрелять. Одна из пуль попала по колесу. Поезд проехал мимо, и гул стих вдали.
Выбитое пулей «калаша» колесо несколько раз подскочило на месте, подобно монетке на столе, покрутилось и со звоном успокоилось на шпалах.
Сталкеры молча уставились на колесо, словно это была бомба. Борланд бросил болт. Тот звякнул по колесу и отскочил в сторону.
– Настоящее, – сказал он. – Одна пуля... Одна пуля, и выбить колесо? Какого хрена?!
Патрон поднялся. Взгляд его ничего не выражал, губы дрожали.
– Я большой, – произнес он. – Я не должен бояться.
Он повернулся и пошел вперед по тоннелю.
– Стой, – сказал Орех. – Нас подожди.
Патрон, казалось, не слышал его. Он шел посередине тоннеля.
Орех вскочил и кинулся вслед за ним.
– Патрон, подожди!
– Я большой, – повторял Патрон, глядя в никуда. – Я не должен бояться.
