— Господин, рукоятка толстая. Можно, я по руке обстругаю?
— Я те обстругаю! Лучший струмент мне попортишь!
Сандра улыбнулась, одела кожаный фартук, подбросила уголька, кивнула женщине у горна. Та принялась качать воздух. Загудело пламя.
— Учитесь, шалопаи, как работать надо! — кузнец ощупывал и оглаживал подкову мозолистыми руками. Сыновья пристыженно молчали. Подкову пустили по рукам, сравнивали с другими из ящика у двери. Сандра устало присела на порог.
— Ты, девка, это, ко мне хочешь? Сколько за тебя Скар запросит?
— Бесполезно, Завер. Лось за нее двенадцать лошаков предлагал, Скар не отдал. — сказал Крот.
Кузнец вздохнул.
— Мне бы такую, я бы тоже не отдал.
Сандра устало поднялась.
— Вы меня извините, мне бежать надо, корову доить. Потом в бараки заглянуть. Я завтра зайду, можно? — поспешила к дому, потом спохватилась, вернулась, сняла фартук.
Получил первый компьютер и тут же загрузил его под завязку. Он строит трехмерное изображение по данным гравилокатора. К сожалению, черно-белое, или в условных тонах. По плотности вещества невозможно судить о его цвете и прозрачности. Зато компьютеру можно приказать показывать прозрачным любой материал, если он тоньше двух-трех миллиметров.
Не могу удержаться от мелкого хулиганства. В коридоре рядом со столовой отгораживаю брезентом половину ширины, ставлю гравилокационную аппаратуру. С обоих концов брезентового тоннеля — по большому экрану. Сам прячусь в комнате и наблюдаю за происходящим по монитору. Вот к тоннелю подходит девушка. Удивляется, заглядывает за брезент. Гляди, гляди. Электронной аппаратурой у нас никого не удивить. Идет по тоннелю. На обоих экранах — она же, в прозрачной, как из гибкого стекла, одежде. Но зрителей нет, а из тоннеля экраны не видны. Первая рыбка сорвалась. Почти одновременно с разных концов в коридор входят парень и девушка. Опять сорвалось. Нет, не совсем. Девушка оглядывается и видит на экране парня. Краснеет и прикрывает ладошкой рот. Но не уходит. Первая рыбка клюнула.
Через пять минут с обоих концов тоннеля у экранов толкутся человек по десять. Каждую новую жертву, входящую в тоннель, встречают радостным ревом. Жертва ничего не понимает. Когда она подходит, экран еще пуст, когда выходит, уже пуст. Если в тоннель не входит следующая жертва. Время от времени кто-то из зрителей, прикрывшись ладошками, перебегает на другую сторону туннеля, поделиться впечатлениями. И тут в дальнем конце коридора появляется Анна. Действительный член синода Анна. Спешно меняю настройку. Анна проходит по тоннелю не теряя величия. На экранах она в обычной, непрозрачной одежде. Ее догоняет Лира. На секунду взглянула на экран, пробежала глазами по лицам, ускорила шаг. Пройдя тоннель, обе останавливаются у дверей столовой, что-то обсуждают. Восстанавливаю прозрачность одежды.
— Ууу, — разочарованно тянет кто-то. На начальство это не действует.
— Что не действует? — заинтересовалась Лира.
— Стриптизатор.
И тут в тоннель входит очередная жертва. Молодой парень. Лира краснеет, хмурится. Анна изучает с философским спокойствием. Подходит, заглядывает за брезент.
— Как ты думаешь, что бы это значило?
— Обычная компьютерная реставрация, — сердито отвечает Лира.
— Отнюдь… Здесь аппаратура какая-то. У этого парня на экране от ушей ободки да мочки остались. Глаза как у статуи, слепые, шевелюра исчезла. Да и картинка черно-белая.
— Тогда не знаю. Узнаю — всыплю!
— Если в мире происходит нечто необычное, — говорит Анна, — значит Дракон где-то рядом. Мастер! Выходи! Мы к тебе.
Выключаю аппаратуру и выхожу. Надо же было им так невовремя появиться. Вот интересно — Лира краснеет еще больше.
— Вижу, к нашему приезду ты подготовился, — приветствует меня Анна. — Объясняй, что это.
— Разумеется, последнее слово науки и техники. Гравитомограф.
— Эффектно. Только не все в комиссии поймут. Кстати, меня ты тоже раздел?
— Тебя — нет, а меня — не знаю. — сообщает Лира.
— Лира! После стольких лет вместе, как ты могла подумать, — говорю я, напустив, для тренировки, легкую обиду.
По дороге к баракам Сандра подводила итоги. Плюс — Умник, Крот, кузнец, баба Кэти и почти все женщины из бараков. Минус — Череп, матка. О Скаре думать не хотелось. Полные ведра оттягивали руки. В одном ведре парное молоко, в другом — простокваша.
Когда миновала мужской дом, услышала вопли и ругань. Поставила ведра на тропу и побежала на голоса.
За бараками дрались женщины. Все против всех и каждая за себя. Дрались яростно, самозабвенно, не жалея ни себя, ни противника.
— Прекратить! — заорала Сандра, но ее никто не услышал. Тогда она сунула два пальца в рот и свистнула. Вместо свиста раздалось шипение. Сандра похлопала глазами, попробовала еще раз. Опять шипение. Ругнувшись, девушка вдохнула поглубже, сжала кулачки и завизжала. Пронзительно и долго-долго. Бабы оглядывались на нее и испуганно замирали. Драка прекратилась. Некоторые попытались скрыться.
— Тихо! — скомандовала Сандра. — Стоять! Кто начал? Начали матка и… Лужа. Сандра поставила обеих рядышком лицом к стене и хорошенько прошлась по спинам новой плеткой матки, стараясь делить удары поровну. Вспомнила о ведрах, послала за ними двух женщин, остальным приказала разводить костер. Лужа таскалась сзади побитой собакой и скулила. Матка тоже держалась неподалеку.
— Делите молоко на всех — приказала Сандра и села у костра. Получилось по полстакана на человека.
— Госпожа, почему ты меня наказала, — ныла Лужа. — Я же твоя.
— Она тоже моя — Сандра зло кивнула на матку. Та втянула голову в плечи.
— Ты меня от смерти спасла, а она тебя убить хотела. — гнула свое Лужа.
— Ты тоже меня убить хотела. Забыла что-ли? А ее я вчера спасла.
Лужа затихла. Сандра огляделась и увидела неожиданное. Женщины после драки выглядели возбужденными, веселыми и даже дружелюбными. Хвастались синяками, царапинами, разбитыми губами и носами, изучали друг у друга поредевшие прически.
Чуть позднее к костру подошли незанятые девушки из мужского дома. Их встретили радостными воплями, неприличными шутками, но вскоре затихли, так как Сандра начала петь. Когда совсем стемнело, к костру приблизились три угрюмые фигуры, остановились за пределами освещенного круга.
— Кто это? — спросила Сандра.
— Они ворот крутят, — объяснила Лужа.
Сандра заглянула в ведра. Там было пусто. Тогда она погнала Лужу домой, велев принести две крынки молока из коридора. Сандра уже изучила иерархическую систему рабства в форте. Наибольшими правами и льготами обладали рабыни хозяина. За ними шли девушки из мужского дома. Красивые, гордые и заносчивые. Власти у них было, может, и больше, чем у рабынь хозяина, но побоев доставалось тоже больше. Потеряв привлекательность, они попадали в бараки. В бараках была своя иерархия, где самым страшным считалось попасть на ворот. Это была тяжелая, однообразная работа — крутить с утра до ночи огромный ворот насоса, качать на поля воду. На ворот попадали те, кто выжил после страшных наказаний — выжигания глаз и отрубания рук. Для того, чтобы крутить ворот нужны были только сильные ноги. Глаза и руки были не нужны. Тех, кто работал на вороте, сторонились и боялись. С ними старались не разговаривать, их старались не замечать.
