— Нет, сэр.
— И слава богу. Я иногда забываю…
— Вы хотите, чтобы я присутствовала при вашем разговоре, доктор Азимов? — оборвала его Сьюзен. — Стенографировала вашу беседу?
— Да, да, конечно, — и он открыл дверь. Бухгалтер и установщик книг сидели в больших креслах перед столом Азимова. Третий робот, в оранжево-синем свитере и фирменной шапочке с оранжевой лошадью, скачущей по синему Бруклинскому мосту, восседал на треноге, которая выдвинулась из его спины. Тренога плавно ушла в спину, и все три робота встали, когда доктор Азимов и Сьюзен вошли в кабинет. Бухгалтер галантно предложил Сьюзен занять его кресло, но она прогулялась в приемную и вернулась со своим, оставив дверь открытой.
— Что случилось с медицинским помощником? — спросил Азимов.
— Его вызвали в больницу, но он попросил меня представлять его интересы, — ответил бухгалтер.
— Интересы?
— Да, сэр. Вы знакомы с составителем библиотечного каталога, установщиком книг на полку, читателем, рецензентом и филологом. А это статистик и разработчик агрессивной стратегии. Он из «Бруклинских скакунов».
— Добрый день, — поздоровался со статистиком Азимов. — Вы думаете, в этом году им удастся дойти до Суперкубка?
— Да, сэр, — ответил статистик, — но выиграть им не удастся.
— Из-за Первого Закона, — уточнил бухгалтер.
— Доктор Азимов, извините, что прерываю, но вам действительно пора готовить речь к сегодняшнему обеду, — вмешалась Сьюзен.
— О чем ты говоришь? — удивился Азимов. — Я никогда не пишу речи. И почему ты все время поглядываешь на дверь? — он повернулся к синевато-серебристому роботу. — Какого Первого Закона?
— Вашего Первого Закона, — ответил бухгалтер. — Первого Закона Роботехники.
— «Робот не должен причинять человеку вреда или своим бездействием допустить, чтобы ему был причинен вред», — процитировал установщик книг на полку.
— Статистику, — бухгалтер указал на оранжевую лошадь, — по силам разработать для «Скакунов» схемы игры, которые позволят им выиграть Суперкубок, но он не может этого сделать, потому что в американском футболе не обойтись без того, чтобы сбить игрока соперников с ног. Медицинский помощник не может проводить хирургические операции, потому что резать человеческое тело — прямое нарушение Первого Закона.
— Но ведь Три Закона Роботехники — не законы, — возразил Азимов. — Я придумал их для моих научно-фантастических рассказов.
— Поначалу, возможно, так и было, — согласился бухгалтер, — и формально их не ввел ни конгресс, ни какой-либо законодательный орган других стран. Но роботехническая промышленность с самого начала приняла их за аксиому. Еще в 70-х годах прошлого столетия инженеры-роботехники заложили все Три Закона в программное обеспечение, и теперь даже самые примитивные модели роботов снабжены предохранителями, основанными на этих законах. А начиная с Четвертого поколения, у всех роботов Три Закона Роботехники заложены в аппаратные блоки.
— А что в этом плохого? — спросил Азимов. — Роботы и сильные, и умные. Откуда вы знаете, что они не станут опасны для человека, если исключить эти законы из аппаратных блоков?
— Мы не предлагаем общей отмены Законов, — вмешался лакированный робот. — Три Закона ничуть не мешают Седьмому и Восьмому поколениям и более ранним моделям, объема памяти которых недостаточно для сложных программ. Мы ведем речь только о Девятом поколении роботов.
— И все вы — роботы Девятого поколения, мистер составитель библиотечного каталога, установщик книг на полку, читатель, рецензент и филолог? — спросил Азимов.
— Мистер — не обязательно, — ответил робот. — Просто зовите меня составитель библиотечного каталога, установщик книг на полку, читатель, рецензент и филолог.
— Давайте начнем с самого начала, — бухгалтер решил вернуть разговор в нужное русло. — Термин «Девятое поколение» не совсем правильный. Мы не являемся модернизацией первых восьми поколений роботов, программы которых базировались на релятивистских уравнениях Мински. Роботы Девятого поколения программируются на основе нонмонотонной логики. То есть мы допускаем неопределенность и можем функционировать на основе неполной информации.
Достигается это благодаря программному обеспечению, которое позволяет нам в случае необходимости принимать решения, в то время как роботы предыдущих поколений в подобных ситуациях просто отключались.
— Как произошло в роботом Шустриком в вашем прекрасном рассказе «Бег по кругу», — прокомментировал установщик книг на полку. — Его послали выполнить поручение, в результате чего Шустрика ждала неминуемая смерть, вот он и бегал по кругу, декламируя не пойми что, потому его программа не позволяла как выполнить, так и не выполнить приказ хозяина.
— С заложенной в нас многовариантностью, — добавил бухгалтер, Девятое поколение может найти альтернативный план или выбрать меньшее из двух зол.
В нас установлены новейшие лингвистические системы, поэтому мы всегда правильно истолковываем ситуацию и не становимся жертвой семантических дилемм, как это случалось с роботами прежних моделей.
— Как в вашем великолепном рассказе «Маленький потерявшийся робот», напомнил установщик книг на полку, — в котором роботу сказали: исчезни. И он исчез, не понимая, что человек, обращавшийся к нему, говорил фигурально да еще со зла.
— Понятно, — кивнул Азимов. — Но, допустим, вы неправильно истолкуете ситуацию, установщик книг на полку, составитель библиотечного каталога, читатель, рецензент и фило… Нет у вас какого-нибудь прозвища или чего-то такого? Очень уж длинное у вас название.
— У более ранних роботов были прозвища, которые основывались на первых буквах порядкового номера, совсем как в вашем замечательном рассказе «Причина», в котором робота QT-1 называли Кьюти. У роботов Девятого поколения нет порядковых номеров.
Каждый из нас программируется индивидуально и называется по своим основным функциям.
— Но вы же не можете называть себя составитель библиотечного каталога, установщик книг на полку, читатель, рецензент и филолог?
— О нет, сэр. Мы даем себе имена. Я — Дарий.
— Дарий? — переспросил Азимов.
— Да, сэр. Я взял себе имя Дария Справедливого, писателя и детектива из вашего превосходного детективного романа «Убийство в «АБА». Я буду счастлив, если вы станете называть меня этим именем.
— А меня вы можете называть Бел Риоз, — предложил статистик.
— Из «Академии», — тут же напомнил установщик книг на полку.
— Бел Риоз охарактеризован в первой главе как «равный Пьюрифою в стратегических способностях, но превосходящий его в умении руководить людьми», — добавил статистик.
