— Это же слишком просто, — говорил он. — Если бы что-то не мешало, кто-нибудь обязательно додумался бы до этого давным-давно…
В ответ Барленнан просто указывал на корму, где на буксире за кораблем весело бежала маленькая лодочка, в которой умещалась добрая половина их продовольственных запасов. Помощник не мог покачать головой, как это некогда делали старые кучеры при виде экипажей, бегущих без помощи лошадей, но он бы непременно сделал это, будь у него шея.
Когда, наконец, они повернули на юг, его осенила новая идея.
— Вот увидите! — воскликнул он. — Как только мы окажемся в широтах с нормальным весом, она немедленно потонет. Такие суда, может быть, и годятся для каких-нибудь туземцев на Краю Света, но уж в наших широтах нет ничего лучше доброго крепкого плота!
— Летчик с этим не согласен, — ответил Барленнан. — Да ты и сам не хуже меня знаешь, что здесь, на Краю Света, осадка у корабля такая же, как у нас дома. Летчик объясняет это тем, что метан здесь тоже весит меньше, и это похоже на правду.
Дондрагмер не ответил; он только молча и, если можно так выразиться, с самодовольной улыбкой взглянул на один из главных навигационных приборов корабля — весы с пружиной из твердого дерева и подвешенный к ним грузик. Когда грузик начнет опускаться, уверял себя помощник, непременно произойдет что-нибудь такое, о чем ни капитан, ни Летчик не подумали. Он не знал, что именно, но был в этом совершенно уверен.
Тяжесть медленно нарастала, а каноэ как ни в чем не бывало следовало за кораблем. Осадка его была, правда, ниже, чем это было бы на Земле, поскольку вода вдвое плотнее метана; при нынешнем его грузе «ватерлиния» проходила примерно посередине между планширом и килем, так что «надводный» борт отделяло от поверхности всего четыре дюйма, но дни шли, а осадка не изменялась, и помощник ощущал что-то вроде разочарования. Что если Барленнан и Летчик все-таки правы?
Пружинные весы начали едва заметно отклоняться от нуля (конечно, инструмент был сконструирован для плаваний в условиях гравитации, в десятки и сотни раз превосходящей земную), и тут монотонность плавания нарушилась. Сила тяжести превышала земную уже в семь раз. Обычный вызов с Турея почему-то запаздывал, и капитан с помощником начали было думать, уж не могли ли сломаться сразу все оставшиеся радиоаппараты, когда Турей наконец вышел на связь. Но вызывал не Лэкленд, а метеоролог, с которым они в последнее время близко познакомились.
— Барл, — без предисловий начал «хозяин погоды», — я не знаю, какие бури считаются у вас по-настоящему опасными — кажется, вы смотрите на это несколько спокойнее, — но сейчас надвигается такая буря, в какую я бы не решился выйти на сорокафутовом плоту. Идет страшный циклон, я бы сказал, ураган даже по месклинским понятиям. Я проследил его на протяжении тысячи миль. Он такой свирепый, что выворачивает море наизнанку и оставляет за собой отчетливо видимый след другого цвета.
— Все понятно, — произнес Барленнан. — Как нам увернуться от него?
— В том-то и дело, что это пока не очень ясно. Он еще далеко от тебя, и я не совсем уверен, что он пересечет твой курс как раз в тот момент, когда ты будешь у него на пути. Тут есть еще парочка обычных циклонов, которые должны пройти неподалеку от тебя и слегка сбить тебя с курса, а может быть, они даже воздействуют на направление этого урагана. Я рассказываю тебе сейчас все это вот почему. Примерно в пятистах милях к юго-востоку от тебя расположена группа довольно больших островов. Возможно, ты надумаешь свернуть к ним. На них ураган обрушится непременно, но там множество отличных гаваней, где ты смог бы укрыть свой «Бри» и отсидеться, пока ураган не кончится.
— А я успею добраться до них? Если на этот счет есть серьезные сомнения, то по мне лучше встретить ураган в открытом море. Любые берега во время урагана опасны…
— При твоей скорости у тебя вполне достаточно времени, чтобы дойти туда и отыскать подходящую гавань.
— Хорошо. Дай мои координаты на полдень.
Под покровом атмосферы было бы невозможно разглядеть кораблик ни в какой телескоп, но люди пристально следили за движением «Бри», лоцируя сигналы его передатчиков, и метеоролог без труда дал капитану требуемые координаты. Паруса были установлены должным образом, и «Бри» лег на новый курс.
Погода пока оставалась ясной, хотя дул сильный ветер. Солнце прочерчивало дугу от горизонта к горизонту, и ничего не менялось ни в небе, ни в направлении ветра; но вот в вышине возникла и постепенно стала сгущаться призрачная дымка, солнце из золотого диска превратилось в пятно перламутрового света, тени стали размытыми, и наконец, когда небо превратилось в белесый, равномерно светящийся купол, исчезли совсем. Все эти изменения происходили очень медленно, в течение многих дней, а тем временем миля за милей по-прежнему скользили под плотиками «Бри».
До островов оставалось уже меньше сотни миль, когда внимание моряков, поглощенное признаками надвигающейся бури, было отвлечено еще одним странным явлением. К тому времени цвет моря вновь изменился, но это никого не обеспокоило; все давно привыкли видеть его и синим, и красным. Никто не ожидал встретить на таком расстоянии признаков близости суши, так как течения здесь в основном пересекали курс корабля, а птиц, предупредивших Колумба, на Месклине не водилось. Возможно, и за сотню миль можно было бы заметить высокое кучевое облако, какие часто образуются над островами; но оно едва ли было бы различимым на фоне белесой дымки, заволокшей все небо. Земляне сверху больше не видели островов, и Барленнан плыл, руководствуясь только навигационными расчетами и надеждой.
Но странное событие произошло именно в небе. Далеко впереди по курсу «Бри» появилось крошечное темное пятнышко, которое то ныряло, то взмывало вверх, что было непривычно для месклинитов и хорошо знакомо землянам. Впрочем, долгое время его никто не замечал, а когда заметили, оно было уже слишком близко и слишком высоко для телепередатчиков. Первый моряк, заметивший его, издал привычный вопль, выражающий удивление, и этот вопль перепугал наблюдателей на Турее, ничего им не объяснив. Они отвлеклись, а когда вновь устремились к экранам, то увидели только, что все моряки команды «Бри» глядят в небо, задрав вверх переднюю часть своих гусеницеподобных тел.
— Что там, Барл? — сейчас же позвал Лэкленд.
— Не знаю, — ответил капитан. — Сначала я подумал, что это спускается ваша ракета, что она ищет острова и будет показывать нам дорогу, но эта штука меньше и совершенно другой формы…
— Но она летает?
— Да. Шума от нее никакого, не то, что от ваших ракет. Я бы сказал, что ее будто ветром несет, вот только движется она слишком гладко и ровно, да к тому же против ветра. Не знаю, как ее описать… В ширину она больше, чем в длину… несколько напоминает мачту, привязанную поперек крепежной балки. Других слов я как-то не подберу.
