— Мы в обсерватории СЭС, — раздался снова голос Терехова. — Профессора Кукарин и Трынов готовятся к ночным съемкам и наблюдениям. Не будем им мешать. Они обещали принять участие в следующей передаче. А вот здесь… — На экране последовательно возникла длинная, светлая комната, похожая на кают-компанию, а затем помещение такой же рубки управления, как и на первом дирижабле. — Здесь наши пилоты появляются лишь во время маневрирования. И сейчас в этой рубке хозяйничает техник Николай Дубников.
— Колька! — ахнула матушка Акулина.
— Дубников следит за электрическим хозяйством, так сказать, внутреннего значения, — продолжал Терехов. — Вот и сейчас он регулирует подачу тока в наш телепередатчик.
Весь экран на минуту заняло смущенное и счастливое лицо Дубникова-младшего.
— Спасибо, — сказал он и, еще больше смутившись, отвернулся.
Экран затемнился.
— На этом мы заканчиваем нашу первую опытную передачу. До свидания, товарищи! Сообщите, как смотрелось… До свидания!
Некоторое время, после того как потух экран, все в столовой Дубниковых сидели молча.
— Здорово! — наконец, шумно вздохнув, произнес академик Никольский. — Вот, друзья, как иногда неожиданно широко разливается новое в связи с решением одной проблемы! О чем мы мечтали? О том, чтобы дать Родине еще одну возможность для увеличения энергетических ресурсов. Мечтали покорить вечные бури. Эту мечту нам помогли сделать реальностью тысячи и тысячи людей — ученые, инженеры, рабочие заводов, колхозники… И вот родилось новое звено в энергетике социалистического народного хозяйства. Вечные бури отдают нам уже часть своей энергии. И одновременно делает шаг вперед астрономия, решается как-то по-новому проблема развития телевидения. И неправильно было бы думать, что это все, что может дать освоение систем СЭС. Никто из нас, конечно, не должен думать также и о том, что можно успокоиться и ту систему, которая парит сейчас высоко над нами, считать совершенством. Смертью было бы это для нас!.. Ну, а теперь, друзья, последний тост за нашу Родину — и пойдемте из хаты за ворота. Уже ночь, наверно, спустилась…
Но ночь еще не спустилась на степь. Был час, когда небо еще излучает матовый свет и заря еще не погасла. Но глубокая тишина уже царила над землей. Лишь вдали, не мешая тишине, лилась песня.
Академик Никольский поднял руку, указывая на яркую звезду, горящую в зените, звезду, зажженную советскими людьми, дерзновением ума свободного человека новой эпохи, и взволнованно произнес:
— Привет покорителям вечных бурь! Привет вечной молодости нашей страны!
Субстратостат — аэростат, предназначенный для подъема на большую высоту (в нижний слой стратосферы).
Аэростат после подъема с земли летит вместе с ветром туда, куда несут его воздушные потоки. Поэтому-то такой полет и называют свободным.
Скафандр — специальный костюм для предохранения от низкого давления на большой высоте.
А з ы — сокращенно: аэростаты заграждения.
При подъеме на высоту в скафандре возникает разница в давлении, внутри этого костюма и во внешней среде, вследствие этого скафандр распирает, как футбольный мяч. И если не делать усиливающих поясов и складок, человек, надевший его, становился бы на высоте совершенно беспомощным.
Тропопауза — переходная зона от тропосферы к стратосфере толщиной 1–2 километра.
Гайдроп — тяжелый канат, который выбрасывается воздухоплавателями из гондолы перед приземлением. Волочась по земле, он тормозит горизонтальную скорость движения гондолы.
База — линия на местности определенной длины, на концах которой устанавливаются угломерные инструменты при триангуляционной съемке местности, а также при определении координат различных предметов как на земле, так и в воздухе.
Анемометр — прибор для определения силы (скорости) ветра.