Я оказался в довольно интересном положении во дворце Ко-таа. Все думали, что я ничего не знаю о положении дел в Лаэте, и тем не менее, из разговоров с Мо-го и Наа-ее-лаа я узнал довольно много об интригах и политике в этом лунном городе. Я например, вообще не должен был знать о существовании Наа-ее-лаа. Даже Мо-го не знал, что я знал ее. Итак, я не мог задавать о ней вопросы, пока при мне не произнесут ее имя, хотя я страстно желал выяснить, удалось ли ей чудом вернуться в Лаэте или хоть – что нибудь о ее судьбе. Ко-таа много разговаривал со мной, задавая многочисленные вопросы о Земле и о моем путешествии на Луну. Я понимал, что он относится ко всему скептически, однако он достаточно умный человек, чтобы понять, что во Вселенной могут существовать вещи, неизвестные ему и недоступные его пониманию. Его глаза сказали ему, что я не из Ва-наа, а уши подтвердили это, потому что как бы я ни старался, мне никогда не удалось бы говорить на языке Ва-наа как аборигену.
Под конец нашей беседы Ко-таа провозгласил, что Мо-го тоже останется во дворце, и спросил меня, не буду ли я против, если мой спутник поселится со мной.
– Ничто не доставит мне больше удовольствия, Ко-таа, – ответил я, – чем все время находится вместе с моим другом паладаром Мо-го.
– Прекрасно! – воскликнул Ко-таа. – Вы оба, наверное устали. Тогда идите в свои апартаменты и отдыхайте. Я вскоре со двором отправлюсь во дворец ямадара. Вас заблаговременно оповестят об этом, чтобы вы могли приготовиться и сопровождать меня туда.
Дворяне Ко-таа проводили нас в наши комнаты, которые были расположены на втором этаже. Окна выходили на террасу, с которой видно было жерло вулкана.
Только тогда, когда я прилег на мягкую подстилку, которая должна была служить мне постелью, я понял, насколько я устал. Только я успел удобно растянуться и расслабиться, как тут же уснул. Я спал, видимо, долго, потому что встал полностью освеженный. Мо-го уже встал и купался в бане – мраморном сооружении, которое непрерывно наполнялось ледяной водой потоков, бежавших со снежных вершин, высившихся позади Лаэте. У них не было мыла, вместо этого использовались шерстяные перчатки, которыми натирались до покраснения. От такой бани буквально захватывало дух, однако, мы вознаграждались за это бодростью и здоровьем.
Кроме личных бань, устроенных в каждом доме, имелись еще общественные бани на террасах, в которых купались мужчины, женщины и дети. Все это напомнило мне рассказы о древних римлянах.
Бани, устроенные во дворце ямадара, как я узнал позже, поражали своей красотой и роскошью. Здесь, когда император развлекался, гости плавали и ныряли. Как я уяснил себе, это было что-то вроде национального спорта в Лаэте. Калькары значительно реже пользовались водой, а Ва-гасы вообще заходили в нее только по необходимости.
Я последовал примеру Мо-го и окунулся в бассейн. Моим первым ощущением было, что я превращаюсь в ледышку. Пока мы одевались, появился дворянин и принес послание от Ко-таа, призывающего нас к себе. В нем говорилось, что нам необходимо приготовиться к тому, чтобы сопровождать его во дворец Саргота, ямадара Лаэте.
Дворец императора стоял на самой верхней террасе, кольцом охватывая кратер. Это было прекрасное здание. Снизу ко дворцу вели три дороги – три прекрасные лестницы, которые можно было закрыть тремя гигантскими воротами, которые были изваяны из цельных кусков мрамора и покрыты такой искусной резьбой, что издали напоминали тончайшие кружева. Каждые ворота охранялись отрядом в пятьдесят человек. На левой стороне груди в кольце они носили знак императора.
Церемония входа во дворец была обставлена величественно и впечатляюще. Как только мы подошли к лестнице, ведущей наверх, забили большие барабаны и запели трубы. К нам спустились титулованные придворные в роскошных одеяниях как бы для того, чтобы удостоверить полномочия Ко-таа и официально впустить его во дворец. После этого нас провели в ворота и оттуда на широкую террасу, которая была живописно возделана. Тут и там стояли статуи. Сразу же было видно, что это работа великих мастеров. В этих групповых скульптурах и статуях нашли отражения легенды Лаэте и ее история. Тут были в основном герои и легендарные личности прошлых веков, однако здесь же стояли статуи правителей Лаэте, включая и Саргота, ныне здравствующего императора. Войдя во дворец, мы попали в банкетный зал, где нас усадили за столы. Все это было чисто формально и, видимо, составляло часть древнего ритуала, поскольку гости едва прикоснулись к еде, да и было ее мало. Вся эта церемония длилась всего несколько минут по земному времени. После этого нас отвели просторными коридорами в тронный зал ямадара, который поражал своей красотой и огромными размерами. Украшен он был удивительно строго и просто, и тем самым подчеркивалось еще большее великолепие и торжественность. На круглом постаменте в дальнем конце зала стояло три трона. В центре сидел мужчина – я понял сразу же, что это Саргот – а по бокам его две женщины.
Ко-таа выступил вперед и поклонился. После того, как они обменялись с ним приветствиями, Ко-таа вернулся и подвел меня к трону. Саргот любезно обратился ко мне. Меня проинструктировали, что по дворцовому этикету я не должен смотреть на Саргота до тех пор, пока он со мной не заговорит. После этого меня представят императрице, и я смогу посмотреть и на нее; точно так же нужно вести и по отношению к тому, кто занимал третий трон.
Саргот любезно заговорил со мной, и я поднял глаза. Это был крупный мужчина, очевидно, с сильным характером. Я никогда не встречал человека с такой великолепной царственной осанкой, а его низкий хорошо поставленный голос как нельзя отлично соответствовал его царственной наружности. Он сам представил меня императрице, и я увидел женщину с такой же царственной осанкой и, хотя ей уже, очевидно, было за пятьдесят, все еще красивую. Глядя на нее, я понял, что Наа-ее-лаа удивительно похожа на мать.
И снова опустил я глаза, пока Саргот представлял меня женщине, сидевшей на третьем троне.
– Юю-ла, ямадар, – произнес он согласно ритуала, – подними свои глаза на дочь Лаэте, Наа-ее-лаа, ноновар.
Я, удивленный и сомневающийся, поднял глаза и встретился с глазами Наа-ее-лаа. Я чуть не вскрикнул от радости, увидев ее, и от счастья, что ей удалось вернуться к родителям и в свой родной город. Однако моя радость сменилась отчаяньем при виде ее холодного и враждебного лица. Я словно получил пощечину.
Наа-ее-лаа сделала вид, что не узнает меня, холодно выслушала меня и затем сразу же переключила свое внимание, рассматривая что-то за моей головой в противоположном конце тронного зала. Гордость моя была уязвлена, и я рассердился, но не собирался показывать ей того, насколько я оскорблен. Я всегда гордился умением контролировать себя, и теперь мне удалось спрятать свои эмоции и я повернулся к Сарготу, как если бы его дочь приняла меня настолько благосклонно, насколько я мог надеяться. Если ямадар и заметил что-нибудь необычное в нашем поведении, он не показал виду. Он снова милостиво обратился ко мне и сказал, что мы должны обязательно снова встретиться. Выйдя из тронного зала, Ко-таа сообщил мне, что после аудиенции Саргот примет меня в менее официальной обстановке. Он приказал мне остаться его гостем и отобедать с ним.
