— Эта карточка, — сказал он раздраженным тоном. — Почему вы еще раз рассматривали ее?
— Я… просто хотел еще раз на нее взглянуть, — ответил Мерфи и опустил голову.
— Увидели что-нибудь новое?
— Только то, что я всегда на ней вижу — шкуру животного.
На лице Вейли появилось веселое выражение, он уставился на затылок Мерфи.
— Шкуру животного, вроде тех, каких вы добывали, когда были мальчишкой?
— Я тогда зарабатывал много денег, продавая шкуры. У меня всегда на деньга был наметанный глаз.
Вейли дернул головой вверх-вниз — видимо, воротник рубашки был ему слишком тесен.
— Хотите еще раз взглянуть на какие-нибудь другие карточки? — спросил он.
Мерфи облизнул губы кончиком языка.
— Думаю, нет.
— Интересно, — пробурчал Вейли,
Мерфи немного повернулся на стуле и, глядя на психиатра, произнес:
— Док, может, вы скажете мне кое-что?
— Что?
— Этот же тест проводил со мной один из ваших коллег, вы его знаете — Фурлоу. Что показали результаты?
Что-то неприятное и хищное появилось в выражении лица Вейли.
— Разве Фурлоу не говорил вам?
— Нет. Я считаю, вы более правильный парень и сможете лучше войти в мое положение.
Вейли посмотрел в свои бумаги, покачивая карандашом с отсутствующим видом. Затем он начал подчеркивать все "о" и "с" в напечатанной строке.
— Фурлоу не имеет медицинской степени.
— Да, но что все-таки показал тест?
Вейли закончил свою работу и, оценив результат, откинулся на спинку стула.
— Потребуется еще некоторое время для обработки данных, — сказал он. — Но я рискну предположить, что вы такой же нормальный, как любой другой.
— Это означает, что я в здравом уме? — спросил Мерфи, Он напряженно, затаив дыхание, смотрел на поверхность стола в ожидании ответа.
— Настолько же, насколько и я, — сказал Вейли.
Мерфи облегченно вздохнул. Он улыбнулся, обвел взглядом разбросанные карточки.
— Спасибо, док.
Сцена резко оборвалась.
Келексел тряхнул головой, взглянул через стол на Фраффина, рука которого лежала на выключателях репродыосера. Директор усмехался.
— Видите, — сказал Фраффин. — Еще кто-то считает Мерфи нормальным, соглашается с вашим мнением.
— Вы говорили, что покажете мне Фурлоу.
— Я показал!
— Не понимаю.
— Вы заметили, как этот знахарь был вынужден заняться подчеркиванием букв в какой-то своей бумаге? Видели ли вы, чтобы Фурлоу занимался чем-то вроде этого?
— Нет, но…
— А вы заметили, какое удовольствие получает этот знахарь от испуга Мерфи?
— Но страх другого существа может время от времени доставлять удовольствие.
— И боль, и насилие? — спросил Фраффин.
— Конечно, если правильно ими управлять.
Фраффин продолжал, улыбаясь, смотреть на него.
"Мне тоже доставляет удовольствие их страх, — подумал Келзксел. — В этом состоит идея помешанного Директора? Неужели он пытается сравнить меня с этими… существами? Но ведь любому Чему нравятся подобные вещи".
— У этих туземцев существует довольно странное представление, — сказал Фраффин, — что любые действия, которые разрушают жизнь — ЛЮБУЮ жизнь, — это уже болезнь.
— Но все целиком зависит от того, какая форма жизни разрушается, — возразил Келексел. — Безусловно, даже эти ваши туземцы не станут колебаться перед тем, как уничтожить… червя.
Фраффин молча смотрел на него.
— Итак? — спросил Келексел.
Взгляд Директора оставался таким же пристальным.
Келексел почувствовал закипающую ярость. Он свирепо посмотрел на Фраффина.
— Это всего лишь понятие, — сказал тот, — его можно рассматривать как угодно. Понятия, идеалы — все тоже наши игрушки, не так ли?
— Безумная идея, — проворчал Келексел.
Он напомнил себе, что цель его пребывания здесь — устранить угрозу, исходящую от сумасшедшего Директора Корабля историй. И тот теперь открыл сущность своего преступления! В конце концов, он будет сурово осужден ж отправлен в изгнание. Келексел глядел на Фраффина, смакуя наступающий момент разоблачения, чувствуя нарастающий праведный гнев и какое-то странное наслаждение при мысли о вечном всеобщем отчуждения, которому подвергнут преступника. Пусть Фраффин погрузится в безграничную темноту вечной скуки. Пусть этот сумасшедший узнает, что в действительности означает НАВЕЧНО!!
Все эти мысли в течение нескольких секунд промелькнули в голове Келексела. Раньше он никогда не размышлял о вечности с такой точки зрения. Навечно. "Что же это значит на самом деле?"
Он попробовал вообразить себя изолированным, оставленным наедине с самим собой в бесконечно текущем времени. Его разум содрогнулся, и он почувствовал приступ сострадания к Фраффину, представив себе вероятное будущее Директора.
— Теперь, — сказал Фраффин, — теперь момент наступил.
"Неужели он намеренно злит меня и добивается, чтобы я донес на него? — спросил себя Келексел. — Ко это невозможно!"
— Позвольте мне выполнить приятную миссию, — произнес Фраффин, — и сообщить вам, что у вас, очевидно, будет наследник.
Келексел сидел неподвижно, глядя прямо перед собой, оглушенный услышанным. Он хотел заговорить, но не смог. Наконец, обрел голос и проскрежетал:
— Но как вы можете…
— О, не так, как это обычно делается, — сказал Фраффин. — Не будет никакого хирургического вмешательства, не будет отбора наиболее подходящего донора яичников из банка Первородных. Ничего элементарного а этом роде.
— Что вы имеете…
— Ваша туземка — любимица, — сказал Фраффин. — Вы зачали с ней ребенка. Очевидно, она будет рожать… древним способом, как поступали и мы до тех пор, пока Первородные не установили четкий порядок жизни.
— Это… это невозможно, — прошептал Келексел.
— Вполне возможно. Разве вы не видите, что планета, на которой мы находимся, населена первобытными Чемами?
Келексел сидел молча, впитывая зловещее очарование откровений Фраффина, почти визуально замечая колебания воздуха от произнесенных слов. Картины, которые он должен был увидеть, вставали перед его глазами. Преступление было таким простым. Таким простым!
После того, как он преодолел определенное умственное напряжение, все встало на свои места. Это было преступление, соответствующее уровню Фраффина, преступление, которое не мог задумать ни один другой Чем. Келексел почувствовал непроизвольное восхищение.
— Вы думаете, — сказал Фраффин, — что нужно только донести на меня Первородным, и они расставят все по своим местам. Позаботятся о последствиях. Обитателя этой планеты будут стерилизованы, так, чтобы они не могли осквернять кровь Чемов. Доступ на планету будет закрыт, пока ей не найдут подходящего применения. Вашего нового отпрыска, полукровку, постигает та же участь, что и остальных туземцев.
