Сантиддио, казалось, восхищался коварством, с которым Мордерми привел в исполнение свой план.
- Теперь Мордерми ничем не лучше любого короля, окруженного знатными прихлебателями, - продолжал он со смирением в голосе. - Они не станут вмешиваться в его дела. Ты обезопасил границы его королевства, создал для него армию. Теперь он пошлет туда своих офицеров, а ты станешь больше не нужен. Кроме того, у него останется еще Каллидиос с Последней Гвардией. Думаю, не далек тот день, когда зингаранские солдаты пойдут на Аргос и Аквилонию.
- Может они и пойдут, - угрюмо согласился Конан, - да мы этого уже не увидим. Мордерми не оставит нас в живых после того что произошло. Странно, что я еще здесь и разговариваю с тобой. Он мог подмешать в мое вино тот же яд, которым был отравлен Аввинти.
- Вероятно, Мордерми желает придать своим действиям хотя бы видимость законности, - предположил Сантиддио. - Пока он сохраняет мне жизнь только по просьбе Сандокадзи, я уверен. Что же касается тебя, не исключено, что он хочет предложить тебе служить ему и дальше. А когда народ Кордавы забудет своих героев, нам предъявят все те же фальшивые обвинения и отправят кормить ворон на Танцевальный Помост.
Неожиданно ситуация показалась Конану забавной, и он рассмеялся.
- Мы проделали длинный и опасный путь, чтобы обнаружить, что движемся по кругу. Неужели нам снова суждено встретиться на Танцевальном Помосте?
- Думаю, рассчитывать на милость Мордерми у нас мало шансов, печально усмехнулся Сантиддио.
- А где сейчас Сандокадзи?
- Она с Мордерми, - вздохнул Сантиддио. - И вряд ли предпочтет разделить нашу участь вместо того, чтобы одеть корону. Она любит этого выродка и не покинет его даже в такую минуту.
- Неправда, она не оставит своего брата гнить в вонючей камере, раздался чей-то голос.
Конан мгновенно вскочил на ноги, несмотря на слабость, которую все еще испытывал после отравления.
Сквозь решетчатое окно на них смотрело лицо Сандокадзи.
- Кадзи! - воскликнул Сантиддио. - А Мордерми знает, что ты здесь?
- Нет, этого никто не знает, - улыбнулась его сестра. - Они с Каллидиосом опять погружены в составление каких-то планов. Я думаю, Каллидиос требует немедленного приказа о казни Конана, а Мордерми пока сопротивляется и не соглашается убить друга.
- Щепетильность твоего любовника в такого рода делах широко известна. - Конан грязно выругался. - Мы с ним еще разделим дружескую выпивку, только теперь будет моя очередь угощать.
- Не кляни Мордерми за то, что он тебе сделал, - умоляющим голосом откликнулась Сандокадзи. - Боже, почему мы не послушались твоего совета, когда стигиец впервые появился в Преисподней?!
- Это еще одна моя ошибка, которую я исправлю, как только выберусь отсюда, - процедил Конан. - Но ведь отравленное вино мне наливал Мордерми.
- Если бы это сделал Каллидиос, ты бы никогда не проснулся, - сердито ответила Сандокадзи. - Какие вы оба идиоты! Мордерми был таким же смертельным врагом Риманендо, как и вы. Пока мы спорили, как поднять массы на революцию, он раздавал награбленное беднякам. Каллидиос изменил его характер. Я едва узнаю теперешнего Мордерми. Этот колдун наложил на него заклятье. Убейте Каллидиоса, и Мордерми освободиться от злых чар.
- Но что здесь делаешь ты, Кадзи? - снова спросил Сантиддио. Мордерми послал тебя, чтобы заключить мир?
- Я пришла сюда, чтобы освободить вас, - ответила Сандокадзи, странно хихикая. Конан и Сантиддио удивленно переглянулись. В руках у девушки была связка ключей.
- Я следила за Каллидиосом, - затараторила она, глотая слова. - Я украла у него трубку и накапала туда жидкость, как это делает колдун. Затем я притаилась возле комнаты стражников и пустила туда дым. Они и так клевали носом над чашами с вином, а теперь и подавно храпят. Я забрала у них ключи от камер, вот и все.
- Черт возьми! Так открывай, пока стражники не проснулись! встрепенулся Конан.
- Я выпущу вас, - скромно произнесла Сандокадзи, - но сперва вы пообещаете мне, что не причините никакого вреда Мордерми. Я знаю, что он предал вашу дружбу, но виной тому не он, а Каллидиос, отравивший его душу. Убейте стигийца и утолите свою жажду мести, но дайте слово, что не тронете Мордерми.
Конан решил, что испарения желтого лотоса помрачили рассудок девушки. Но спорить было некогда. Охранники могли очнуться в любую минуту.
- Я обещаю не убивать Мордерми, - с усилием произнес Конан. Слова застревали у него в горле. Киммериец никогда не нарушал данного слова, независимо от того, какие обстоятельства этому предшествовали.
- Я тоже обещаю, - сказал Сантиддио. - Давай, Кадзи, открывай быстрее.
Мучительно долго девушка выбирала нужный ключ, возилась с замком. Наконец дверь открылась. Конан выскочил из камеры, как большая кошка, которую долго держали в клетке. Пока Сантиддио обнимал сестру, он внимательно оглядел коридор.
Из комнаты охранников доносился могучий храп. Их оплошность, несомненно, будет стоить им жизни, но Конан не испытывал к ним чувства жалости. Беглецы укутались в воинские плащи, висевшие у двери, и украдкой поднялись по ступеням...
Снаружи, возле двери на улицу, лежал труп солдата. Тонкий кинжал был всажен прямо в сердце искусной рукой.
- Я обещала хорошо заплатить ему, если он позволит мне повидаться с братом, - пояснила Сандокадзи, - но мне показалось, что ему нельзя верить.
В этот полночный час вокруг дворца было пустынно. Лишь иногда попадались патрули. Конан вовремя заметил приближающихся солдат, и беглецы успели спрятаться, а затем проскользнуть вслед за ними. Конан понимал, что стоит охранникам очнуться, и их побег будет обнаружен.
- Возле стены я спрятала веревку, - сказала Сандокадзи. Конана всегда восхищали ее ум и предусмотрительность. - Как только вы выберетесь из крепости, вам придется самим позаботиться о себе.
- Ты должна идти с нами, - сказал Сантиддио. - Мордерми заподозрит тебя.
- Мордерми может подозревать сколько угодно, но он меня и пальцем не тронет. Каллидиос отравил его душу, но я осталась в его сердце. Мордерми свалит ваш побег на Белую Розу и использует его в качестве еще одного доказательства существования тайного заговора.
- Не спорь с нами, женщина, - попытался возразить Конан. - Ты помогла нам, и я не оставлю тебя в опасности. Мордерми нельзя верить.
- Я люблю его, - оборвала киммерийца Сандокадзи, - неужели вы не понимаете? Люблю! Если я покину его в эту минуту, рядом с ним не останется никого, кроме Каллидиоса.
Конан придерживался другого мнения, но, в конце концов, это было ее дело. Сантиддио лучше знал, как уговорить сестру.
- Что вы собираетесь делать? - спросила она, чтобы закончить споры.
