Наконец Нейл очутился на поляне. Два… три… четыре, считая вместе с тем, кто стоял напротив Эшлы. Четверо зеленокожих, большеухих. Неужели это настоящие ифты? Или такие же переродившиеся, как они с Эшлой? Все четверо — мужчины в истрепанной лесной одежде, как у него с Эшлой. Двое вооружены ифтианскими мечами, у третьего — деревянное копье с хрустальным наконечником.
Нейл быстро оглядел группу, но тут же сосредоточил все свое внимание на стоявшем перед Эшлой.
Незнакомец был несколько выше остальных и больше от них ничем не отличался. Нейл пытался понять, что происходят. Глядя на этого оборванного, но спокойного охотника, он почувствовал не только уважение к нему, но и готовность поступиться своей независимостью и свободой. Это ощущение появилось на минуту, но Нейл поборол его.
— Кто ты? — спросил незнакомец.
Нейл готов был ответить, но сообразил, что вопрос задан Эшле.
— Иллиль. А ты — Джервис, — ответила она уверенно, почти нетерпеливо, как бы считая такой вопрос ненужным.
Его зеленокожая рука поднялась в предупреждающем жесте:
— Я Пит Сейшене.
— Ты Джервис, Мастер Зеркала!
Назвавшийся Питом быстро шагнул вперед, ладонью одной руки зажал ей рот, а другой крепко обхватил девушку. В то же мгновение Нейл прыгнул на него с обнаженным мечом.
Эшла отчаянно, но тщетно пыталась вырваться из сжавших ее рук. Нейл замешкался, боясь задеть девушку, и это колебание оказалось для него роковым. Инстинкт предупредил его об опасности, но долею секунды позже, чем следовало. Тупой конец копья ударил его по голове, и Нейл упал.
Холод… зелень… он лежал на траве в Ифткане, и ветви деревьев пели на осеннем ветру. Ночью будет праздник Прощания с Листьями, и он пойдет во Двор Девушек для выбора.
Девушки… Одна — с худым бледным лицом, несколько усталым и печальным, Эшла… Нет, Иллиль. Иллиль-Эшла. Одно имя уравновешивает другое…
— Вот таким образом, сестренка. Мы как были здесь, так и останемся, пока не победим.
Слова из воздуха. Нейл не понял их, но услышал ответ:
— Ну, тогда я Эшла с участка.
— Здесь ты всегда Эшла, не забывай этого. А я — Пит, а это — Монро, Дерек и Торри. А твой порывистый друг — Нейл. Мы — инопланетники, поселенцы, только и всего, и ничего более.
— Но ведь это не так. Достаточно поглядеть на нас.
— Мы полностью чужды этой Силе. Дело не в физическом, облике, а в мозге и в хранящейся в нем памяти. Теперь ТО-ЧТО-ЖДЕТ не уверено, мы ли это. Но в один прекрасный день ЖДУЩЕЕ узнает правду, и тогда…
— Понимаю.
Нейл ничего не понял, но заставил себя открыть глаза и повернуть голову. Он лежал на плетеной из листьев циновке под грубым навесом. Вокруг небольшого костра расположились четверо мужчин и Эшла. Сидевший рядом с ней ифт — нет, человек — повернул голову, встретился глазами с Нейлом, быстро поднялся и присел на корточки рядом:
— Как ты себя чувствуешь?
— Кто ты? — вопросом ответил Нейл.
— Я Пит Сейшене, Перворазведчик Инспекции. А это, — он махнул рукой в сторону людей у огня, — Хэф Монро, астропилот с «Торстоуна».
В Нейле шевельнулось далекое воспоминание: «Торстоун» — давно пропавший крейсер… Неужели это правда?
— Дерек Верстер с участка Верстеров и Ледим Торри, врач Синдиката.
Синдикат? Но люди Синдиката покинули Янус тридцать лет назад! Однако зеленокожий ифт, которого Сейшене представил как врача, казался совсем юным. Перворазведчик, астропилот, мастер участка, врач Синдиката — широкий ряд должностей на Янусе, охватывающий, возможно, все то время, в течение которого планета известна Инспекции.
— Вы все… — Нейл споткнулся на слове «подменыши», впервые услышанном на участке Козберга, — переродившиеся?
Большеухая голова Сейшенса качнулась в знак отрицания. Жест был медленным и выразительным.
— Мы — инопланетники из разных времен и миров, прибывшие на Янус по разным причинам. Вот кто мы сейчас и кем будем здесь. А кто ты?
— Нейл Ренфо, завербованный рабочий.
— Хорошо. Не забывай этого, Нейл Ренфо, и мы легко договоримся. Прости, что нам пришлось тебя ударить, но на уговоры не было времени.
— Что это за место? Как вы сюда попали? — Нейл приподнялся на локте. В голове его ворочалась тупая боль, но сам он уже не был настолько туп, чтобы не понять определенный смысл речи Сейшенса — тот предупреждал о какой-то вполне реальной опасности.
— Это… в некотором роде тюрьма. Мы сами не слишком много знаем о причинах нашего пленения, разве что ощущаем беспокойство. Как мы сюда попали? Ну, мы пришли разными путями и в разное время. Монро и я искали друга, который пошел в этом направлении и исчез. Нас захватил…
— Оживший скафандр? — перебил Нейл.
— Да, ходячий скафандр, — согласился Сейшене. — Торри мы нашли уже здесь — он первым попал в резервацию. Его схватили возле реки; он пытался сократить путь на запад. А Дерек пришел позже с товарищем, который предпочел уйти.
— Значит, можно уйти? — удивленно спросил Нейл.
— Можно, если решишься на самоубийство. Можно также пробраться к Белому Лесу — если тебе не сидится на месте, а решительности больше, чем ума.
— Значит, вы просто сидите кружком и ждете, не случится ли чего-нибудь? — ошеломленно спросил Нейл. Насколько он понимал Сейшенса, подобная пассивность была явно чужда его природе, и Нейл не мог поверить, что тот говорит серьезно.
— Именно так, ждем, — уверил его Пит. — Мы ждем и помним, кто мы и где мы.
Опять подчеркнутое предупреждение. Нейл сел. Все смотрели на него как-то особенно, словно ждали чего-то, что поможет им вынести важное суждение или оценку.
— Долго ли нам ждать? — спокойно спросил он.
— Неизвестно. Возможно, до тех пор, пока противодействие не проявится в открытую. Или до тех пор, пока не найдем собственного решения. Теперь же… — Сейшене взял чашку и подал Нейлу. В ней было что-то горячее. Нейл попробовал: тушеное мясо — и жадно съел все содержимое чашки.
— Становится светло, — Торри встал, держа в руке копье. — Давайте-ка обратно в укрытие.
Он подошел к Нейлу и помог ему встать.
— Куда мы идем?
— Прятаться от солнца, — коротко ответил бывший врач. — Днем мы здесь, как слепые. Плохо оказаться на открытом месте.
— А попасть в Белый Лес при солнце — это конец, — добавил Сейшене. — И мы никак не можем разработать способ прохода через него ночью. Это и есть засов нашей тюрьмы, Ренфо.
Нейл видел правоту этого рассуждения. Смотреть на хрустальный лес было тяжело даже при лунном свете.
— Там был кто-то из нашего рода; когда нас вели сюда, мы видели его отражение в хрустальном дереве, — сказал он.
