— Мам в это трудно поверить. Я сама долго смеялась и думала, что Сей меня разыгрывает. А когда поняла, то… Сей, — она обернулась в его сторону, — теперь твой черед, только постарайся так, чтобы маму инфаркт не хватил, понял меня?
— Я постараюсь.
Он посмотрел на них обеих, размышляя о чем-то своем, потом как-то странно прищурил один глаз, и спокойно произнес:
— Анна Дмитриевна, в это действительно трудно поверить, но если вы хоть чуть-чуть верите в чудеса, то поймете, что Земля лишь маленький островок во вселенной, где существует жизнь. А вся Галактика населена самыми разными существами, в том числе такими же, как и вы, смотрите, — он выложил бузер и включил его. Всю кухню заполнил гигантский шар, который изображал Галактику. Мириады звезд блестели внутри шара. Все сияло и переливалось светом. Потом все закружилось в невообразимом вихре, и вскоре перед ними возникла яркая звезда, вокруг которой вращалось четыре планеты. Потом перед Лизой и её мамой пронеслись очертания самой планеты, её природы, животного и растительного мира, и, наконец, людей. Континенты, океаны, города и горы, все это было видно словно в иллюминаторе самолета. Потом опять все закружилось и световым лучом понеслось сквозь звезды. Луч двигался среди огромного скопления светящихся точек и затем приблизился к одной из них. Она начала увеличивать в масштабе. Стали видны планеты, вращающиеся вокруг неё, и сразу же стало ясно, что это Солнце. Они увидели знакомые очертания планет, Сатурн, Венера, Земля. В дымке облаков, она была прекрасна. Голубая сияющая планета.
Потом все погасло, и Сей Моа тихо произнес:
— Это не фантастика, не галлюцинация, и не чудеса, это просто мир, из которого я прилетел к вам. Лиза повстречалась на моем пути, возможно потому, что звезды решили нас соединить.
Он сказал это такими простыми, человеческими словами, и так поэтично, искренно, нежно, что Лиза обняла его, и они оба посмотрели на Анну Дмитриевну, словно хотели, чтобы она благословила их. Она сидела и не могла поверить во все происходящее. Она верила и нет одновременно, но она знала совершенно точно, что её дочь очень счастлива, и она сделает все, чтобы сберечь их счастье, вопреки всем и всему на свете, и поэтому её глаза потеплели, и она произнесла:
— Наверное, я поверю во все это… когда-нибудь, а сейчас… сейчас мне очень трудно.
Сей Моа взял со стола бузер, о чем-то подумал, и неожиданно произнес:
— Я с вами полностью согласен. Не во все можно поверить, даже при наличии весомых аргументов. Да и так уж это и важно?
— Вот именно, давайте-ка, я вас лучше покормлю.
Лиза смотрела то на мать, то на Сея, понимая, мать все же не поверила, что Сей инопланетян. Она хотела, было попросить его телепортироваться, но потом передумала и стала молча помогать накрывать стол.
Они поужинали, и ушли в свою комнату. Только здесь, она с удивлением произнесла:
— Удивительно, но мать точно не поверила!
Сей улыбнулся.
— А ты вспомни себя. Ты ведь тоже сомневалась довольно долго.
— Интересно, как отец воспримет тебя?
— А может быть ему вообще не стоит говорить?
— Нет, раз уж мы матери сказали, придется и с ним на эту тему побеседовать. Впрочем, это не столь важно. Меня волнует то, что этот самый Ионов оказался таким дотошным, уже успел побывать у нас дома. А может наоборот, это и хорошо? Теперь не появится, а стало быть, мы сможем спокойно остановиться на какое-то время у меня. Как считаешь?
— Затрудняюсь ответить. Слишком мало информации о деятельности данной организации.
— Надо же какая мудреная фраза, — она села рядом с ним на диван и облокотилась о его плечо, — и что теперь будет?
— Много сложностей на нашем пути будет.
— Это точно. А так все хорошо начиналось, вызываем в Москву…
— Не понял?
— Нет, это так, стандартная фраза из одного древнего кинофильма.
— И что она означает?
— То и означает, что ожидаешь одно, а на деле получается совсем другое.
— Стандартная процедура не проработанного до конца алгоритма решения задачи.
— Чего? Слушай, я тебя умоляю. Не будь таким серьезным, а то я решу, что ты не человек, а робот. Ты ведь не робот, правда Сей?
— Да вроде как нет, — его задумчивый взгляд стал мягким, он обнял Лизу, и тихо прошептал:
— Знаешь, мне кажется, если я останусь ночевать у тебя, это будет не очень хорошо с моей стороны.
— Это почему еще?
— Потому. Я все же готовился перед полетом, изучал ваши, как бы это сказать, обычаи, особенности…
— Что ты говоришь! Как интересно. А что еще ты изучал, ну-ка расскажи…
— Лиз, я ведь серьезно. Одно дело, когда мы были с тобой вдвоем на даче, и совсем другое, когда у тебя дома, где живут твои родители. Между прочим, у нас на планете, весьма сходная ситуация по данному вопросу.
— Правда! Да, выходит вы совсем не так уж и далеко продвинулись в своем развитии, по сравнению с нами.
— Развитие тут ни причем. Это просто особенности взаимоотношения полов. И больших различий тут нет, да и почему они, собственно говоря, должны сильно отличаться?
В этот момент Лиза услышала в коридоре какой-то шум, и поняла, что это вернулся с работы отец.
— Отец пришел.
— Как его зовут?
— Петр Алексеевич.
— Знаешь, ты его сразу не нагружай.
— Как ты сказал?
— Нагружай, а что, неправильно?
— Да нет, верно, просто растешь, лексику стал использовать. Быстро адаптируешься в земных условиях.
Сей, промолчал и лишь улыбнулся, глядя на Лизу.
Она поднялась с дивана и пошла в коридор. Отец снимал обувь, и о чем-то разговаривал с супругой. Увидев Лизу, он улыбнулся.
— А вот гулена. Ты что же это дорогая моя, вчера нас с матерью заставила поволноваться?
— Пап, так получилось. А чего волноваться-то, взяли бы, да позвонили.
— Вот ты бы и позвонила, чтобы отец с матерью не волновались.
— Папуля, не сердись.
Видя сияющие глаза счастливой дочери, и видимо уже получив кое-какую информацию, что Лиза пришла не одна, Петр Алексеевич, постарался сделать как можно более серьезным лицо, но глаза выдавали его, и Лиза сразу же поняла, что он не сердится, а лишь сгорает от любопытства по поводу того, с кем это Лиза пришла.
— А мать сказала, что ты не одна!
— Да, — смущаясь, и одновременно кокетливо ответила Лиза.
— Так знакомь.
— Ну, не здесь же в коридоре.
— А понятно, так сказать не подходящая обстановка, — Петр Алексеевич наконец-то разулся, надел тапочки, и, посмотрев на себя в зеркало, чуть поправил прическу.
