Какое счастье, что здесь нет моста! Переправа, непростая даже днем, изрядно задержала погромщиков, позволила догнать их в самый последний момент… Ну, теперь все зависит от него! Евгений бросил машину в пике, прямо на факелы, и когда до них осталось метров сорок, включил прожектор. Теперь ему хорошо были видны перекошенные лица людей, испуганно заслонявших глаза от ослепительного света. Несколько человек уже ступили на камни и теперь отчаянно пытались сохранить равновесие, озираясь по сторонам, а передний даже поднял над головой большой деревянный крест, словно защищаясь им от вертолета.
Вся эта картина едва промелькнула в сознании Евгения, когда он, выровняв машину над самыми головами, пронесся вдоль толпы, лишь слегка приподняв нос перед крестом. Вниз он не смотрел — и так можно было представить, какой шквал ветра и брызг от винта обрушится на толпу!
Миновав «крестоносца», Евгений выключил прожектор и заложил плавный вираж с небольшим подъемом, чтобы зайти сбоку и рассмотреть дело своих рук. А смотреть было на что! На дороге — ни одного факела: все погасил могучий поток воздуха. Сквозь облако поднявшейся пыли была видна какая-то отчаянная возня в воде у самых камней — правильно, так вам и надо! — а еще дальше Евгений с неизъяснимым удовольствием разглядел быстро уносимый течением крест…
Он повторил атаку, теперь со стороны реки. Правда, теперь эффект внезапности был утрачен, и демонстрация не возымела действия. Развернувшись, Евгений увидел, что толпа сгрудилась и вплотную подступила к камням, многие размахивали ружьями.
Евгений растерялся. У него не было никакого конкретного плана — он надеялся, что его примут за полицию, что "атака бешеного вертолета" ошеломит погромщиков, и даже просто на то, что появление такого яркого символа современной цивилизации, как вертолет, спугнет "призрак средневековья" и заставит людей опомниться и отказаться от своего намерения… Как бы не так!
Ну и что теперь делать? «Алуэтт» — маленькая гражданская машина, никаких средств ведения огня, да что там огня — нет даже громкоговорителя! И стеклянный колпак кабины — плохая защита от пуль. А до пуль дело вот-вот дойдет…
Евгений завис над переправой, опустился метров до двух и стал медленно надвигаться на толпу, продолжая слепить ее прожектором. Это помогло лишь на какие-то секунды: люди попятились от шквального ветра и потока брызг, но тут же над головами угрожающе поднялись стволы… Пугают? Или рискнут стрелять?.. Черт возьми, да где же полиция?!!
И тут, словно услышав его беззвучный вопль, из ущелья ударил мощный прожекторный луч, приблизился, накрыл толпу, и громкий голос из громкоговорителя возвестил: "Всем опустить оружие! Полиция!"
…Когда через полчаса разоруженные «боевики» под конвоем трех полицейских нестройной колонной побрели обратно в поселок, Евгений в изнеможении привалился к шасси «Алуэтта». Ноги дрожали, и он не хотел признаваться сам себе, что это вовсе не от усталости. Впрочем, трудно не перепугаться до смерти, когда в тебя направлено столько стволов!
Услышав шаги, он поднял голову: перед ним стоял лейтенант полиции, видимо, старший воздушного патруля. Евгений неохотно поднялся.
— Лейтенант Геркус! Господин Миллер, если не ошибаюсь?
Евгений кивнул:
— Да, это я. А кого еще вы ожидали здесь увидеть? Карающего ангела?..
Лейтенант улыбнулся:
— Рад видеть, что с вами все в порядке. Мы очень боялись опоздать. Скажите спасибо нашему пилоту… Как он мчался! Раза три я думал, что нам конец! Ну ладно, надеюсь, теперь кризис ликвидирован.
— Если бы… — покачал головой Евгений. — Теперь все только начинается. Вы можете сказать, почему они пошли? Или гарантировать, что не пойдут снова, как только ваши полицейские покинут поселок?
— Ну, на этот счет не беспокойтесь, я уже получил подробные инструкции из департамента. Наш патруль поступает в ваше распоряжение до приезда инспектора Есиповича — он прибудет завтра утром для расследования этого дела. Расследование будет производиться совместно с вами, и как я знаю, инспектору поручено организовать охрану поселка. То есть, полицейские пробудут в поселке столько, сколько потребуется.
Евгений не стал спорить. Что значит "сколько потребуется"? Для чего потребуется? Для расследования? Или для внешней нормализации обстановки? Потому что на полное восстановление спокойствия может уйти не один год!..
Но что тогда будет с эсперами, с «Лотосом»? Ведь даже несостоявшийся погром почти наверняка приведет к его распаду — если им придется уехать отсюда… И в конце концов, что будет с ним самим: наградят, разжалуют, с капустой потушат?.. Случай-то беспрецедентный! Интересно, в институте уже знают?..
— Ладно, — махнул он рукой. — Давайте вернемся в поселок, а там видно будет… Летите за мной, я покажу, где там лучше сесть.
Козырнув, лейтенант повернулся и направился к своему вертолету. Евгений вздохнул и полез в кабину. Его вдруг снова начала разбирать злость: черт возьми, столько лет работы — и все коту под хвост! Но почему?.. Неужели он где-то ошибся, чего-то недоглядел? Или это просто цепь случайностей?..
…Остаток ночи Евгений провел в доме Павла — его родители не возражали, они были в числе тех немногих, кто безуспешно пытался остановить ночное безумие своих односельчан. Как только позволила обстановка, он позвонил Веренкову, и подняв его с постели, получил "полный карт-бланш на любые действия". Пожалуй, только по этой фразе можно было догадаться, до какой степени напуган Ян, и до какой степени он ничего не может посоветовать! Разбираться с ситуацией Евгению предстояло самому…
Эсперы прятались на берегу озера до утра. Они не могли уплыть в пещеру — Инга только что пришла в сознание и вряд ли выдержала бы такой заплыв. Да и Фил никогда прежде не пробовал плавать в ледяной воде…
В конце концов обитатели «Лотоса» отыскали прикрытый каменным карнизом пляж у самой воды. Здесь их трудно было обнаружить… но все равно, малейший шорох заставлял их вздрагивать и напряженно вглядываться в темноту.
Они слышали шум вертолетов, понимали, что что-то происходит, но не решались высунуться из своего убежища. Только когда совсем рассвело, усталая и замерзшая компания рискнула вернуться. Они шли очень медленно и приближались к дому с тоскливой нерешительностью. Что там — развалины? пепелище?
Каково же было их удивление, когда они обнаружили свое жилье в целости и сохранности. В кухне хозяйничали Роман и Марина, невредимые и очень довольные жизнью. Увидев Юлю, Марина метнула на нее быстрый взгляд, но ничего не сказала. В ее эманации Юля почувствовала вибрирующую смесь опасения и уверенности, и поняла, что эта ночь была для Марины скорее прекрасной, нежели страшной. Ну, значит так тому и быть!.. Юля через силу улыбнулась счастливой сопернице, потом резким всплеском проэманировала Роману, что не собирается предъявлять на него какие бы то ни было права.
