В одной из таких шлюпок и оказываются наши герои Хуан Кидд со своим другом омаром Тьюзузимом. Ну и, конечно же, компьютер «Малкольм Мовис», штатный пилот, штурман и смотритель этой самой шлюпки.
Кидд и Тьюзузим знали друг друга года уже два с лишним. Программисты примерно одного уровня, они вместе работали — и вместе попали под сокращение. Прослышав, что в секторе IV-42B5 есть много подходящих вакансий, они решили добраться туда самым дешевым из доступных им способов: на ветхой каскассианской посудине.
Роковое несчастье застало их в кают-компании, за очередной партией двойного зоньяка. Помогая по возможности друг другу, они добрались до ближайшей шлюпки, торопливо отчалили, включили компьютерного пилота и приказали ему перейти в режим дальней связи. Прочесав все ближайшие — и не только ближайшие — окрестности, компьютер сообщил им, что на скорую помощь надеяться не стоит. Ну а «нескорая», это когда? Недели через две, это в самом удачном случае, а скорее — через три.
Ну и что бы, казалось, такого? На шлюпке было достаточно топлива, воздуха и воды. Но вот что касаемо еды…
Этот грузовик был каскассианским, помните? Ну а каскассианцы, как вам известно, народец кремнийорганический. Можете не сомневаться, они запасли для углеродных пассажиров более чем достаточно углеродной пищи, но — только на корабельном камбузе, до спасательных шлюпок у них как-то руки не дошли. А теперь двоим вышеупомянутым углеродным пассажирам предстояло провести на такой шлюпке две, а то и три недели. И им было нечего есть — кроме чего-то такого вроде песка или гальки.
Или друг друга, о чем они подумали почти сразу и почти одновременно.
Люди, на своей планете, почитают меньших по размеру и не столь разумных ракообразных — омаров, раков и крабов — за изысканные деликатесы. Ну а на Проционе VII, дословно цитируя Тьюзузима, «мы считаем появление на столе (какие, интересно, у них столы?) сочного миниатюрного антропоида, известного как пятнистый дуррик, знаком сердечнейшего гостеприимства».
Короче говоря, каждый из этих двоих мог без особых содроганий съесть другого. И остаться в живых. Хотя на шлюпке и не было нормальной пищи, кухонные принадлежности там имелись, холодильник — тоже. При разумном рационировании, мяса любого из наших программистов хватило бы второму, чтобы продержаться до прихода спасателей.
Вот только кто кого будет есть? Вернее, как решить, кто кого будет есть?
Физическим единоборством? Такая идея даже не обсуждалась. Скорее всего потому, что при всех интеллектуальных достоинствах наших героев ни один из них не мог похвастаться особо крепким телосложением.
Кидд был сутулый, анемичный, да к тому же еще и кошмарно близорукий. Мелковатый по меркам своего племени Тьюзузим плохо слышал и почти не владел своей левой, иссохшей и нелепо вывернутой клешней (родовая травма). Мало удивительного, что оба они в жизни не занимались никаким спортом, а спортом воинственным — и тем более.
Что ощутили наши путешественники, выяснив, что еды нет и не предвидится в ближайшее время? Правильно, зверский голод. Зловещая тень голодной смерти заставила их тут же забыть о всяких глупостях вроде дружбы и человечности (для омаров это, наверное, «омарность», но точно я не знаю).
Отметим, ради объективности, что предложение разрешить ситуацию посредством какой-нибудь игры, поручив судейство и безболезненное умерщвление проигравшего компьютеру, исходило от омара, Тьюзузима. Той же объективности для, отметим, что именно человек, Хуан Кидд, предложил сыграть в «балду».
И не потому, что это давало ему какие-то там преимущества, просто оба они любили «балду» и играли в нее всякий раз, когда не было под рукой набора для самой любимой их игры — двойного зоньяка. Торопясь к аварийному шлюзу, Кидд и Тьюзузим не имели времени собрать со стола кости и фишки, так что теперь словесная игра казалась им самым логичным вариантом (подкидывание монетки высоколобые программисты дружно отвергли, как глупое и примитивное).
А раз уж компьютер будет и третейским судьей, и эталонным словарем, почему бы не сделать его заодно и третьим участником игры? Ведь так будет даже интереснее, появится некий неконтролируемый фактор типа случайного перетасовывания карт. А его возможный (хоть и маловероятный) проигрыш просто не будет учитываться — кто же станет есть эту железяку?
Правила были самые обычные: десять минут на обдумывание хода, трехбуквенные слова не учитываются, имена собственные не используются, начинают все по очереди, раунды разыгрываются попеременно то по часовой стрелке, то против (что должно было поставить двоих главных игроков в совершенно равное положение).
Послав еще раз сигнал SOS, Кидд и Тьюзузим принялись программировать компьютер на игру (и мгновенное умерщвление проигравшего). По счастью, в его необъятных базах данных обнаружилась масса старых словарей. Оба наши программиста отличались некоторым консерватизмом и, как правило, ограничивали массив используемых слов теми, которые появились не позднее XX века, так было сделано и на этот раз.
Организовать надежный, удобный и безболезненный способ умерщвления было чуть посложнее. В конце концов сошлись на электрических стульях. Необходимую для умерщвления мощность подвели от Хаметцевского двигателя шлюпки. Управляемые компьютером захваты намертво прикрепляли соревнующихся к сиденьям на все время игры. В критический момент, когда один из них должен будет поставить в слове «балда» послед- нее, роковое «а», компьютер пошлет в его мозг мощный электрический разряд, а победителя — освободит.
— Ну как, ничего не забыли? — спросил Тьюзузим, когда с приготовлениями было покончено. — Все путем?
— Да вроде порядок, — откликнулся Кидд, — Все по-честному, можно и начать.
Они разошлись по местам: Кидд — к нормальному креслу, Тьюзузим — к привычному для его племени вогнутому лотку. Компьютер активировал электронные захваты. Друзья посмотрели друг на друга и тихо, грустно так попрощались.
Все дальнейшее известно нам в мельчайших подробностях от самого компьютера. Дело в том, что каждый «Малкольм Мовис» омикрон бета комплектуется при поставке на свободный рынок весьма продвинутой этической программой Аль-Труикс 4.0. Теперь эта программа приступила к регистрации разворачивающихся событий — для нужд грядущего судебного разбирательства.
* * *
Первое «б» записал себе омар. Он не смог продолжить, когда Хуан Кидд приписал к т-у-п букву «е» и потребовал назвать слово.
— Тупей, — сказал Кидд, — разновидность прически, от французского toupet— пучок волос, чуб.
