Ознакомительная версия.
— Ты хорошо потрудился, Бернард, — неожиданно прошептал Вольдемар, и его голос, хоть и звучал едва слышно, отчетливо и сильно прозвучал в моей голове. После долгой паузы он продолжал: — Предки покидают нас, уходят в Ничто. Я очень сожалею, что самую большую ошибку в жизни совершил твоими руками… По крайней мере неделю я бы еще продержался. — Хранитель открыл глаза и ясно, настойчиво взглянул на меня. — Откладывать передачу власти смысла нет, Бернард, лучшего момента не представится. К сожалению, избежать этого невозможно, я знаю, что не доживу до вечера. Я призвал тебя в последний раз… Попытайся спасти мою семью — у тебя еще есть немного времени. Ландлорд должен помочь тебе. Я надеялся, что сам справлюсь со всеми проблемами, но, кажется, не доживу до вторжения.
Он кивнул жене, она приблизилась с другой стороны кровати и остановилась с неподвижным лицом. Мира подошла к изголовью и наклонилась над отцом, он обнял ее и что-то сказал ей. Я никогда еще не видел настолько серьезного и одновременно отрешенного ребенка. Ее грудь касалась головы Хранителя, он взял ее за руки и прижал их к своим вискам.
— Если что-то пойдет не так, поддержите ее, — дрожащим голосом сказала мне Вита. По ее щекам стекали слезы.
Я встал рядом с девочкой с одной стороны, Вита — с другой.
Несколько долгих мгновений Мира стояла неподвижно, затем внезапно ее тельце напряглось, руки стали сгибаться в локтях, крупная дрожь пошла от ног и закончилась спазматическим изгибом тонкой шеи. Я сосредоточил внимание на ее ладонях, и в этот момент она начала кричать на одной ноте, тонко и обреченно. Горячая пелена затуманила мне мозг, но я собрался и выстоял, хотя голос Миры просто рвал меня на части. Не представляю, что чувствовала в эти долгие мгновения ее мать.
Пространство вокруг меня стало сгущаться, приобретая зеленоватое сияние, пронизывающее все и вся. Призмы, закрепленные по стенам, с характерным, уже знакомым мне звоном стали лопаться, сея вокруг себя тонкое стеклянное крошево. Я решился посмотреть на Миру и остолбенел, остатками сознания поняв, что мне не следовало этого делать — ее ярко-зеленые, широко распахнутые светящиеся глаза, казалось, проникли в меня, обжигая душу. Все, кто находился в комнате — неподвижный Хранитель, плачущая Вита и ее дочь — растворились в тугом вихре, скрутившем меня в спираль. Я растерянно огляделся и не увидел ничего, кроме молочно-белого тумана, кружившегося вокруг меня. Порыв расходящегося веером ветра рассеял белые клочья, и я обнаружил себя стоящим на мягкой, податливой поверхности, похожей на молочное желе. Из нее стали быстро выделяться причудливой формы образования, они клубились и перетекали одно в другое, и постепенно я стал узнавать в них расплывчатые человеческие фигуры, странным образом связанные между собой. Подчиняясь неведомому закону, они двигались к некоему центру притяжения, при этом успевая, как мне показалось, совершать согласованные действия по формированию упорядоченных структур. Наиболее распространенной из них была пятигранная призма. Самая близкая аналогия увиденному, возникшая у меня — огромные самовосстанавливающиеся песочные часы, причем перевернутые, когда втекающая снизу масса вытекает сверху, потеряв ослепительную белизну и полупрозрачность и приобретя серый, как будто выжатый цвет.
Неожиданно опора под моими «ногами», такими же рыхлыми, как и все остальное, провалилась, и я плавно погрузился в эту массу, но вопреки моим опасениям она совсем не казалась сырой, а, напротив, сухой и горячей. Под нижним краем «облака» я увидел твердую на вид землю, такую, какой она представлялась мне в детских снах — на огромной территории соседствовали горы и равнины, снежные и песчаные пустыни, ледяные озера и фонтанирующие паром подземные источники. По-моему, здесь присутствовали все мыслимые виды ландшафтов. Их то и дело искажала крупная рябь.
Увлеченный созерцанием красот «природы», я не заметил, как оказался посреди степной местности, разбавленной мелкими группами деревьев. Из ближайшей ко мне вышел вполне обычный, традиционно одетый человек и направился ко мне, не торопясь и не слишком медля. Это был мой отец, но выглядел он не так, каким я его запомнил, а намного моложе. Я непроизвольно сделал встречное движение, но он жестом остановил меня:
— У меня совсем немного времени до следующего цикла, Берни, — сказал лорд Хенрик. — Ты никогда по-настоящему не любил меня, а ложные человеческие чувства здесь не имеют значения, поэтому поспешим.
Он поднял руку, и наши бестелесные, яркие тени оторвались от волнующейся поверхности. Мы взлетали все выше и выше, миновав клубящуюся воронку. Яркая изумрудная дымка окутывала призрачную страну, ее края закруглялись, истончались и исчезали в глубокой, бездонной черноте, даже сквозь сияние производившей пугающее впечатление.
— Вот он, Океан Забвения, место, где в последнее время пропадают наши старшие товарищи, — напряженно произнес Хенрик, разводя в стороны руки. — Он повсюду, и берега его все ближе и ближе, оттуда невозможно вернуться, а скоро будет и некуда…
Я оторвал взгляд от его слегка плывущего лица и вежливо осмотрелся.
— Но почему он забирает вас? Неужели ничего нельзя сделать, чтобы остановить его?
— Вы слишком многого от нас хотели, Бернард, и вы ослабили нас. Наши силы на исходе. — Мягкая печальная гримаса исказила молодое лицо моего отца, по нему прошла зыбкая рябь. — Многие из нас, те, что пришли первыми, уже канули в Океане Забвения, скоро придет и мой черед. Я знаю это, и потому свет и тепло мои слабы. Я жалею только о том, что не смог дождаться твою мать… я за многое попросил бы у нее прощения. Если ты ее когда-нибудь увидишь, передай ей, что я еще тогда простил ее, почти сразу после ее ухода.
Пока он говорил, мы стремительно спускались, черная кайма вокруг мира исчезла за горизонтом, оставив лишь смутное чувство безысходности.
— Она и в самом деле была в чем-то виновна?
— Разумеется, сынок, — удивился лорд Хенрик.
По его «телу» вновь пробежала волна, оно побелело, очертания его постепенно смазывались. Цельное, неуловимо гармоничное облачко поплыло наверх, по направлению к нижней воронке, и слилось с ней, став, наверное, одной из деталей какой-нибудь текучей конструкции.
Я опустил взгляд и с удивлением обнаружил себя на берегу моря, неправдоподобно чистого и волнующегося. На абсолютно пустом берегу, в нескольких шагах от прибоя, спиной ко мне сидел обнаженный мальчик лет пятнадцати. Увлеченный постройкой песочного замка, он не заметил моего появления, и только когда я навис над его постройкой, поднял на меня ясный взгляд.
— Папа! — воскликнул он, но не сделал попытки встать и подойти ко мне. Я опустился на колени напротив него, с изумлением всматриваясь в черты его лица. По каким-то неясным мне самому признакам я догадался, что ему вскоре также предстоит начать новый цикл.
Ознакомительная версия.
