Ведущий:
– Ходят слухи, что федеральное правительство, возможно, будет за национализацию промышленности по производству электроэнергии, если заявление мистера Вестерна отражает действительность.
Сенатор:
– Слухов ходит много, но большая часть их – фантастика чистой воды. Тем не менее, даже во всепланетном масштабе воздействие будет колоссальным. У слаборазвитых стран появится неограниченное количество энергии, и это решит многие их проблемы. Америка, безусловно, окажется в невыгодном положении, если будет продолжать пользоваться ископаемым горючим и атомными реакторами. А мы не можем себе этого позволить.
– Ему ты тоже собираешься рассказать о Лиффлоне? – спросила Патриция.
– С ним приходится считаться, – ответил Карфакс. – Возможно, он станет следующим президентом.
* * *
Через три дня, в полночь, Карфаксов допустили к Ричарду Эмерсону в «Стайвизант-отель». Вооруженная охрана тщательно следила, чтобы никто из посторонних лиц не проник на снимаемый им этаж.
Эмерсон оказался высоким, представительным мужчиной с тонкими губами и лбом мыслителя. Сенатора Лангера, с ростом, превышающим два метра, телосложением баскетбольного центрового и роскошной огненной шевелюрой, Карфакс узнал сразу – тридцатисемилетний зять Эмерсона часто выступал по телевидению.
Их представили под фамилией Рамус, хотя и Эмерсон, и Лангер знали, кем они являются на самом деле. Карфакс выпил предложенное виски, закурил сигару и начал свой рассказ. Когда он закончил, были просмотрены собранные документы. Затем люди, не привыкшие молчать, долго не произносили ни слова.
Первым заговорил сенатор Лангер:
– Я верю вам. Приведенных здесь фактов достаточно, чтобы убедить меня. Но нужно раздобыть их намного больше, чтобы сделать все это достоянием общественности. Я сразу же примусь за дело. Это – самая опасная из угроз, с которой когда-либо сталкивалось человечество. У нас есть список всех клиентов Вестерна, допущенных в помещение, где установлен «Медиум».
– Я предлагаю сопоставить сведения об оплаченных сеансах с действительно проведенными. Полагаю, таким образом мы выйдем на людей, оплачивающих переселение душ, – сказал Карфакс.
– Мы также наведем подробнейшие справки о лицах, которые унаследовали собственность скончавшихся клиентов, – добавил Эмерсон. – Определим их действительные права на наследство, и в случае отсутствия таковых, сможем с уверенностью обвинить их в соучастии.
– Еще необходимо провести кропотливую работу по выявлению жертв, телами которых овладели эмсы, – высказал свою точку зрения Карфакс. – Для этого необходимо достать записи их речи...
– Не учите бабушку уму-разуму, – улыбнулся Лангер.
– Я просто пытаюсь помочь, – пояснил Карфакс.
Да, неплохо такого человека иметь своим сторонником, но придется мириться с его манией величия.
– Ладно, ладно, – засмеялся Лангер, поднимая руки вверх. – Сдаюсь. Интересно, – повернулся он к Эмерсону, – сколько сеансов с «Медиумом» провел губернатор Саймонс?
Вопрос, по-видимому, был чисто риторическим, поэтому Карфакс ничего не ответил, но Эмерсон внезапно побледнел.
– Он – возможный кандидат на пост президента, – добавил Лангер.
– Уж не думаете ли вы, что в него кто-нибудь вселился? – спросил Эмерсон.
– Не знаю, – задумчиво произнес Лангер. – Насколько мне известно... то есть как мне кажется – нет. Никто другой, не имеющий такого опыта, не смог бы столь хорошо выполнять его обязанности, чтобы оставить подмену незамеченной.
– А если овладевший телом в прежней своей жизни был искушенным политиком? – заметил Карфакс. – Вестерн не стал бы вселять в тело Саймонса политически неопытного человека. Он слишком умен.
– Насколько я понимаю, – сказал Эмерсон, – вы продолжаете настаивать на том, что эмсы являются существами, с какой-то целью разузнавшими все о людях, за которых себя выдают?
– Да, но все дело в том, что они и ведут себя, как люди. И вполне естественно, что о них говорят и думают так, словно они на самом деле являются людьми.
– Кем бы они ни были, я знаю, кем является Вестерн – предателем живых! – резко произнес Лангер. – И сделаю все возможное, чтобы он понес наказание, подобающее предателю!
– Но у нас нет соответствующего закона, – напомнил Карфакс.
– Тогда, ради всего, что для нас свято, мы создадим такой закон! И Вестерн будет повешен!
Патриция смотрела на сенатора расширенными глазами. Карфаксу тоже было немного не по себе, но он не сильно удивился.
Лангера считали, причем совершенно заслуженно, ярым защитником гражданских прав среди американских законодателей. Но сейчас он был человеком, лицом к лицу столкнувшимся с чудовищным преступлением. Он должен был думать о конфликте, к которому применимы законы военного времени – если противника можно победить, только уничтожив его, то чем скорее удастся это сделать, тем лучше.
Не было никаких сомнений в том, что Вестерн придерживается точно такой же философии.
Но такой взрыв эмоций, не свойственный этому человеку, казался, по меньшей мере, странным.
– Вы должны исчезнуть, – сказал Эмерсон. – Все равно ваше присутствие здесь пока бесполезно. Я предлагаю вам отправиться в длительное путешествие. Ну, скажем, в Европу или Южную Америку.
Карфакс переглянулся с Патрицией.
– У нас нет денег.
Эмерсон уладил это одним взмахом своей сигары.
– За все заплачу я. Тысяча долларов в неделю на каждого плюс все дорожные расходы. Устроит?
– Но мы ничего не сделали, чтобы заработать такие деньги! – воскликнула Патриция.
– Не волнуйтесь. Отработаете каждый цент в свое время.
– Но в этом деле замешаны личные интересы нас обоих, – вмешался Карфакс. – У Патриции, например, есть обоснованные притязания на «Медиум». Поэтому нам не хочется никуда исчезать.
– О, я вовсе не сомневаюсь, что она является законным владельцем, – сказал Эмерсон. – Но отец ее пока что это отрицает, и тут уж ничего не поделаешь.
– Я не думаю, что он все еще находится во вселенной эмсов, – медленно отчеканил Карфакс.
Патриция вытаращила глаза:
– Что?
– Что? – эхом отозвался Эмерсон.
– Единственный способ, с помощью которого можно было заставить дядю Руфтона солгать – это обещание предоставить ему новое тело. Сейчас он, возможно, уже работает на Вестерна в другом обличье.
– Значит, вы полагаете, что он, зная местонахождение Патриции, попытается связаться с нею?
– Вы очень догадливы. Но я не намеревался воспользоваться этим, во всяком случае, добровольно. Это нужно еще хорошенько обдумать. Разве справедливо будет по отношению к Патриции подвергать ее опасности в качестве простой приманки?
