— Вчера я был в информационном агентстве, надеясь узнать что-нибудь о Доминго. Сегодня я еще раз зашел туда: появились новые вопросы. Я не представился, но Мишель сама меня вычислила. Она настоящий следователь, и успела узнать так много, что я предпочел рассказать ей все.
— А жучки?
— А, ты о микрофонах. Я купил подслушивающие устройства и установил одно в баре «Галентайн», одно в квартире у Толбора и еще одно — у себя в кабинете.
— То есть теперь ты вломился к Толбору?
— Да никуда я не вламывался. — Он вкратце объяснил ей, как было дело.
— Ну ладно, — сказала наконец Никки. — С этим разобрались. Но зачем тебе понадобилось прослушивать собственный кабинет?
Кэл глубоко вздохнул.
— Понимаешь, здесь другое дело. Пока меня небыло, какой-то умелец побаловался с сетевым шнуром моего компьютера.
Выслушав его рассказ, Никки побледнела.
— Так вот почему ты спрашивал, не передумала ли я?
— Да.
— А что бы сделал ты на моем месте?
— Помог бы, конечно, — не раздумывая ответил Кэл.
— Не очень-то приятно сознавать, что ты во мне сомневался.
— Это не важно. Важно, что я хотел быть честным с тобой.
— Давно пора, — многозначительно сказала Никки.
Кэл наморщил лоб.
— Я сказал..
— Я помогу тебе. Жаль только, что ты мог подумать обо мне иначе.
— Спасибо тебе, Никки. Не забывай, что сейчас я многое постигаю заново. Кстати, не хочешь ли посмотреть фотографии?
Никки удивленно взглянула на него, но теперь взгляд ее стал несколько мягче.
— Винсент, покажи нам снимки, которые я получил от Мишель. В любом порядке.
— Пожалуйста, — отозвался Винсент. — Сортировка по возрасту.
На экране появилась первая фотография. Кэл потер уставшие глаза и попросил Винсента передать изображения на домашний компьютер.
— Я ищу того человека, который пытался отравить меня вчера; это — возможные кандидаты. Может, кто-то из них покажется тебе знакомым.
— Нет, всех вижу первый раз в жизни, — призналась Никки, просмотрев портреты. — Что ты собираешься делать теперь?
— Навестить оставшихся двоих, самых вероятных.
— Что значит — оставшихся?
Кэл рассказал ей о сегодняшнем инвалиде.
— Моя подруга, которой я давала капсулы на анализ, волнуется все больше, — сообщила Никки после недолгого раздумья.
— Насколько больше? Может она потерпеть еще пару дней?
— Не знаю. Ты по-прежнему уверен, что нужно узнать то, что и так скоро выяснится? Я, конечно, понимаю — чем раньше, тем лучше, — но ведь ты…
— Уверен. — Кэл вывел на экран запись разговора в баре: две страницы совершенно безвредной болтовни, — а потом вернулся на кухню.
— Ты не проголодалась? — спросил он у Никки.
— Даже думать не могу о еде.
Пощипывая большую виноградную кисть, Кэл погрузился в размышления. Никки не изменила своего решения, и это был добрый знак. Однако, возможно, сейчас ей действительно лучше бы пожить на другой квартире, — правда, предложить ей это вслух он не решился.
Никки сидела за компьютером, тоже думая о чем-то своем. Кэл смотрел на нее, и в душе его неудержимо росло чувство щемящего одиночества. Почувствовав его взгляд, она подняла голову. Кэл отвернулся.
— В чем дело? — спросила она.
— Спать очень хочется, — сказал он, направляясь к дивану.
— Мне тоже. Но в постели ты выспишься лучше.
— С тобой? — ляпнул Кэл, не подумав.
— Не со мной, а рядом со мной, — с каменным лицом сказала Никки — невозможно было понять рассердилась она или, наоборот, развеселилась.
Подумав, Кэл согласился, но почувствовал себя неловко. Что может быть естественнее, чем лежать в кровати рядом с собственной женой? Правда, если учесть, муж с трудом вспомнил о ее существовании…
Из ванной комнаты Никки вышла в ночной сорочке, на взгляд Кэла, слегка пуританского фасона, но довольно соблазнительной. Он смутился и отвел глаза. Для него самого пижамы не нашлось, поэтому он улегся в постель в одних трусах.
— Спокойной ночи, Кэл, — донесся из темноты голос Никки.
— Спокойной ночи. И спасибо тебе.
Кэл старался особенно не ворочаться. Сон не шел. Мысли его постоянно возвращались к Никки. Неожиданно собственная жена показалась ему чертовски привлекательной.
Наконец Кэлу удалось заснуть, и он опять встретился с Линн.
Никки разбудила его, потому что он кричал. Она тоже тихонько стонала во сне, а Кэл не знал, имеет ли он право будить ее. Он терзался сомнениями, пока вновь не заснул и тут же увидел другой сон.
Он шел по длинному, изгибающемуся коридору. По обе стороны его нескончаемыми рядами тянулись двери. Некоторые были незаперты, другие приходилось вышибать ударом ноги или разрезать лазером, а однажды он взломал замок при помощи небольшого приспособления. Во всех комнатах было пусто, но что-то заставляло его методично открывать их одну за другой.
Он как раз вошел в очередную комнату, когда в коридоре внезапно послышались чьи-то шаги; он прижался к стене и прислушался. Шаги стали постепенно затихать, затем внезапно смолкли, но вскоре неизвестный опять зашагал прочь, оставляя после себя гулкое эхо.
Проснувшись, Кэл еще долго лежал с закрытыми глазами, пытаясь уловить смысл сновидения. Потом он открыл глаза и поймал на себе внимательный взгляд Никки.
— О чем ты думал? — спросила она слегка хриплым со сна голосом; Кэл очень любил его.
— О том, что если я найду виновника катастрофы, то кошмары, может быть, прекратятся.
— Если ты был занят именно этим, то почему скрывал от меня?
— Не знаю, — просто ответил Кэл. Он уже задавал себе этот вопрос и действительно не знал ответа. Он взглянул в глаза Никки и внезапно почувствовал, что от вчерашней неловкости не осталось и следа. Несмотря на всю боль, которую он ей причинил, она явно испытывала к нему какое-то искреннее сострадание.
— Я могу проверить и медкарту Толбора, — задумчиво сказала она. — Однако это будет гораздо сложнее.
— И все же попробуй, — согласился Кэл. — Но будь осторожна. Впрочем, мне все больше кажется, что мы занялись не той фигурой. Винсент, есть какие-нибудь новости со вчерашнего вечера?
Никки недовольно наморщила носик.
— Да, — радостно отозвался Винсент. — Вот, например, парочка классных анекдотов. Один космонавт…
— Заткнись, Винсент, — рявкнула Никки.
— Кэл, и я должен подчиниться?!
— Боюсь, что да, Вин. Лучше вернемся к Толбору.
— Очень хорошо. Никаких упоминаний о Содоме, Гоморре или убийстве. Встал рано, пошумел немного на кухне, но, насколько я могу судить, до сих пор ни с кем не разговаривал, даже по телефону.
