— Но ведь я этого не знал! — пылко сказал дон Мигель, упираясь плечом в каменную плиту. — Я держал в руках список снаряжения и проверил, совпадает ли число наконечников буров, которые они сюда завезли, с числом увезенных!
— Да, я внимательно следил за этой фазой вашей проверки. У вас есть много достойных восхищения качеств, и среди них — способность восстановить общую картину по паре деталей. Но вы часто невнимательны к мелочам… Разве не так? — он подмигнул. — А сейчас поторопитесь. День и так был достаточно длинным, а ведь нужно еще перевалить кряж, вернуться в свое время и глянуть в глаза Паре Псов.
Человеку, который отправляется на тысячу лет назад, но в более позднее время дня, кажется, будто он движется вперед, а если при возвращении из позднего времени перемещается в более раннее, то создается впечатление, что он движется назад. Это одно из непривычных свойств путешествия во времени. Именно поэтому появление в сияющем полуденном свете 1989 года из вечерних сумерек 904 сбивало с толку.
Их уже ждали сотрудники Службы во главе с доном Родриго, который, возможно, чтобы загладить вчерашние споры с падре Рамоном, не стал с места в карьер пускаться в расспросы, а усадил их в тенечке и послал людей за вином и едой.
Это было весьма кстати. Сделав большой глоток вина, охлажденного в ручье, Наварро почувствовал прилив сил. Он отклонил навязчивые предложения дона Родриго закурить трубку и осмотрелся. Рядышком сидели дон Артуро и дон Филиппе, инквизитор брат Васко и еще несколько, а возможно, что и все сотрудники-мохауки. Еще бы — был убит Серый Конь, один из них. Дон Мигель припомнил, что убийство даже не упоминалось в беседе с маркграфом, и подумал, что индейцам это не понравится.
— Итак, падре Рамон, чем нас порадуете? — надменно спросил дон Родриго.
— Дело улажено, — доложил иезуит. — Интервенты прекратили работы, и дело закрыто.
Все молча ожидали, что он продолжит рассказ. Когда стало ясно, что продолжения не будет, дон Родриго сказал: «Однако».
— Никаких «однако», сын мой. Я уже сказал — дело закрыто.
Мохауки обменялись удивленными взглядами, а один что-то пробормотал соплеменнику, и тот быстро удалился. Дон Мигель пытался проследить за ним взглядом, но его отвлек брат Васко.
— Однако… падре! — взорвался он. — Вы даже не сказали, кто они были!
— Группа дезориентированных авантюристов из Конфедерации. Когда их разоблачили, они бросились по домам с поджатыми хвостами, словно дворняжки, которых наградили пинком. Они наверняка больше не станут нас беспокоить.
Дон Мигель видел, что иезуит с трудом сохраняет спокойствие, но понимал и слушателей, которые жаждали узнать, получили или нет интервенты по заслугам.
— Этого недостаточно! — прошипел мохаук, который недавно отослал соплеменника с неведомым поручением. — Как быть со смертью Серого Коня?
— Личность убийцы известна. Мы потребуем от Конфедерации полного удовлетворения.
Люди загудели, недовольные. Мохаук заговорил снова.
— Это позор! Какое может быть удовлетворение за жизнь доброго друга и храброго мужа?
Его слова поддержали одобрительными выкриками.
— И, кроме того, падре, — вмешался дон Филиппе, — остается кража золота, что является темпоральной контрабандой.
— Да к черту ваше золото и серебро! — заорал мохаук. — Нас интересует судьба человека, которого самым жестоким образом убили!
И тут дона Мигеля осенило. Единственным оправданием того, что он дважды в день не заметил очевидного, служила жуткая усталость.
— Филиппе! — крикнул он, вскакивая, и Бассо резко повернулся. — Меч, быстро! Идем со мной на гору!
Он грубо оттолкнул прочих сотрудников. Приятель шел за ним вплотную.
— Погодите, вы, там! — взревел мохаук и загородил дорогу дону Мигелю. — Мы хотели бы услышать, а что скажете вы!
Наварро потянулся к мечу, но пока он не имел никаких доказательств, поэтому просто уперся в грудь индейца, сделал подсечку и швырнул его на землю. Все оторопели, только дон Родриго, похоже, что-то сообразил.
— Держите его! — крикнул ему дон Мигель. — Вызовите подмогу и арестуйте его товарищей! Не позвольте им преследовать нас! Один уже исчез, и мы можем не успеть!
Он помчался к дому Пары Псов. За спиной слышались крики мохауков и топот ног дона Филиппе, он не оглядывался.
Они опоздали.
Возле глинобитного дома, в котором остановился Наварро, стоял в пестром серапе Томас. Лицо его было непроницаемым. Он приставил ладонь козырьком ко лбу и следил за облачком пыли на дороге, ведущей к побережью. В пыли можно было разглядеть двух всадников, но не на медлительных осликах, а на лошадях чистых кровей, скакавших так, будто за ними гнался сам дьявол.
— Мигель, — спросил дон Филиппе, — что это значит?
— Птички улетели… и в их распоряжении весь континент и океан, чтобы укрыться! — дон Мигель разочарованно качнул головой. — Выбери несколько человек, дай лучших лошадей и отряди погоню! Один из беглецов — Пара Псов! Он, вероятно, самый опасный человек во всем мире.
Дон Филиппе смятенно воздел руки в небо, повернулся и вскрикнул от ужаса. Наварро оглянулся. Потрясенный, он увидел, что в ущелье поблескивают мечи, и некоторые уже окрашены кровью… и красное пятно расползается по серой сутане худощавого человека, сидевшего в тени навеса.
— Падре Рамон! — завопил дон Мигель и выхватил меч. Вместе с приятелем он кинулся вниз по тропинке…
— Он же сам мне сказал это!… — мучился дон Мигель, закрывая кожаную фляжку с водой. — Пара Псов выложил мне все предельно ясно, а я, дуралей, не понял.
— Что он вам сказал? — ретиво спросил дон Артуро. Он и другие сотрудники, за исключением мохауков, ловили каждое слово Наварро, словно это были перлы вечной мудрости. Теперь они полагались на его мнение, как раньше доверяли любому слову падре Рамона.
Но иезуит был мертв, и не он один…
Они не догадываются, как мало я на самом деле знаю, и что в своих предположениях не уверен, думал дон Мигель. Но он не имел права раскисать, сейчас на него были устремлены все взоры.
— Он объявил мне, что называть его мохауком, все равно как мне себя — испанцем, — уныло сказал Наварро. — В моих жилах течет испанская кровь, я говорю по-испански и ношу испанское имя. Но я не испанец, я — гражданин Империи и, возможно, никогда не ступлю на землю Испании. И Пара Псов не мохаук. Историческая случайность, что мы называем именем племени, чьи охотничьи угодья расположены за тысячи миль отсюда, всех индейцев. В жилах Пары Псов течет больше крови других племен, которые такие же гордецы, как и мохауки, и смертельно оскорблены, что из-за вторжения европейцев утратили свою племенную принадлежность. Мы говорим «мохаук», потому что некогда сами превратили это племя в грозу континента, а те подчинили племена сиу, кри, чероки и апачей… Их дюжины, дюжины отдельных народов! Но победили мохауки не численным превосходством или храбростью, главная причина — ружья, которые мы им вручили, арабские кони и фургоны, которые везли через весь континент их оружие и патроны.
