Положив трубку, Тамура еще некоторое время думал.
Вдруг дверь распахнулась. Показался котелок, украшенный двумя скрещенными флажками с изображением солнца.
– Пора не пора, иду со двора! – раздался веселый голос Гоэмона. – Эй, хозяин, друг мой дорогой, господин нерадивый раб, я тебя спрашиваю – уже пора?
– О-о, Гоэмон-сэнсэй!.. – Тамура вздрогнул от неожиданности. – Чем это вы занимаетесь, в прятки изволите играть?
– Прятки, прятки, я играю, ты играешь… – Гоэмон раздул ноздри. – Жду, скучаю, томлюсь, киплю, бурлю… А ты все никак не сведешь меня к его величеству. Моя персона больше не хочет томиться. Пора что ли отморозить взрывчатку?
– Нет, нет, сэнсэй, не пора! Умоляю вас, пока даже и не думайте об этом, не то поставите меня в жуткое положение. Великий Гоэмон-сэнсэй, нижайше прошу вас, потерпите еще самую малость!
Наблюдая, как Тамура кладет поклоны, я вновь почувствовал тревогу.
Вот оно – слабое место грандиозного спектакля, задуманного Тамурой.
Через два дня в особняке на Йоцуя-Самон-те состоялась тайная встреча Тамуры с премьер-министром Японии. Премьер прибыл в бронированной машине, ловко замаскированной под такси. «Такси» остановилось у главных ворот особняка. В ту же минуту к запасным воротам подъехала другая машина, привезшая двойника Тамуры из аэропорта. Из нее вышел человек в черных очках, как две капли воды похожий на моего теперешнего хозяина.
А настоящий Тамура сидел в особняке со вчерашнего дня.
Да, когда встречаются две крупные фигуры, хлопот не оберешься!
– Тамура-сан, – сказал премьер, тревожно глядя на Тамуру, – вы действительно обладаете силой, способной вызвать такое явление?
– Разумеется, – кивнул Тамура. – Если вы не верите, господин премьер-министр, я могу вызвать и другие явления…
– Дело в том… – начал премьер и, почему-то заколебавшись, остановился.
– Америка оказывает на вас давление? – подсказал Тамура, так и не дождавшись продолжения.
– Ну да, конечно, разумеется! – премьер немного оживился. – Я имел встречу с полномочным послом Соединенных Штатов и секретным посланником американского президента. Завтра в Токио прибывают помощник государственного секретаря, специальный помощник президента и одно лицо из Пентагона… И не только США – Англия, Франция, Индонезия и Китай тоже настаивают на секретной встрече и переговорах.
– А как насчет экономических санкций?
– По-видимому, этот вопрос обсуждался в американском сенате и в верхней палате английского парламента. Но страны Европейского рынка нас поддерживают. Однако… – премьер, усмехнувшись, покачал головой. – Однако дело в том, что я ни на что не могу ответить. Ни на приветствия, ни на протесты. Придерживаемся тактики молчания. И это производит очень неблагоприятное впечатление. Никто не хочет верить, что японское правительство тут ни при чем.
– Ну и прекрасно! – Тамура так выпятил грудь, что я испугался, как бы он не опрокинулся назад. – Правительству достаточно заявить о своей полной непричастности и…
– Однако, Тамура-сан, – осторожно перебил его премьер. Как видно, он испытывал чувство неловкости. – Американские власти требуют от нас объявить вас международным преступником и принять меры к вашему аресту пли дать санкцию на арест американским органам. В противном случае они настаивают на немедленном прекращении явления…
– Господин премьер-министр! – Тамура стукнул кулаком по столу. – Вы знать ничего не знаете, ведать не ведаете, вот и все. Экономических санкций, как видно, не избежать, так что советую вам незамедлительно установить контакты с независимыми странами, чтобы сохранить равновесие в нашей экономике. Ни в коем случае нельзя проявить слабость и упустить такой невиданный шанс. Теперь нам совершенно нечего бояться американской военной мощи. Так что утверждайте справедливость. Я создал для вас наиблагоприятнейшие условия, вам остается только действовать. А я скроюсь и сам позабочусь о своей безопасности.
– У меня есть к вам вопрос, – задумчиво сказал премьер. – Этот вопрос сегодня задает себе весь мир. Как долго продлится теперешнее положение? Если это явление временное, даже страшно подумать, какие санкции будут к нам применены после. Так что правительство не в состоянии…
– Взрывчатые вещества парализованы на вечные времена! – Тамура величаво скрестил на груди руки.
И тут за его спиной вырос Гоэмон, по нашим предположениям мирно отдыхавший на берегу Японского моря вместе с Кисако.
Уши присутствующих резанул скрипучий, как несмазанные тормоза, голос:
– Уже пора?
– Нет еще… – машинально ответил Тамура и побелел как полотно.
Премьер вздрогнул и прикрыл глаза руками, пытаясь отогнать чудовищное видение.
Все взрывчатые вещества, будь то смертоносная начинка огромных мегатонных бомб или безобидная крупица пороха в детской хлопушке, пришли в полную негодность. Кое-где в мире начались волнения.
В Японии было сравнительно тихо.
Хуже обстояло дело в тех странах, где общество кормилось астрономически огромными бюджетными ассигнованиями на военную промышленность.
Фондовые биржи Нью-Йорка и Лондона были наводнены акциями военной промышленности по ликвидационным ценам. В первую очередь появились акции крупнейших химических, электрических, авиационных, алюминиевых, нефтяных и судостроительных компаний. Внезапное «всестороннее разоружение» привело экономику в состояние, грозившее инфляцией.
В противоположность этому на японской фондовой бирже обстановка оставалась довольно спокойной. Появились только акции химических компаний и предприятий, производивших вооружение. Падение цен на нью-йоркской бирже до нас еще не докатилось. Правда, акции строительных фирм сильно колебались. Согласно прогнозам, строительные предприятия тоже должны были понести большие убытки, потому что «бездействие взрывчатых веществ» распространялось и на динамит.
– В Америке, в юго-западных штатах, появились ликвидационные полицейские, – сказала Кисако, просматривая газету и поглаживая Гоэмона по голове.
– Ликвидационные полицейские? – переспросил я. – Это еще что такое?
– Ну… это самое… как на бирже… Тьфу ты, ну словом, все полицейские подают в отставку. Они заявили, что при существующем положении вещей не могут выполнять свои служебные обязанности…
– А-а, ясно. Для американских полицейских пистолеты были единственным оружием. Помнится, даже сами ньюйоркцы критиковали своих полицейских за то, что они слишком много стреляют. Хотя в южных штатах, где то и дело линчуют негров, без пистолетов им никак не обойтись.
