— Так я и предполагала, — усмехнулась Пианфар. — Кто вас послал? Стле-стлес-стлен?
— Дорогая, я не собираюсь дискутировать с вами. Просто здравый смысл подсказал мне, что вы, как всегда, вляпаетесь в какую-нибудь скверную историю, и потому я прибыла сюда на своем мощном сверхсветовом звездолете. У меня нет времени обмениваться любезностями. Мне нужен только инопланетянин, так что приготовьте его к переходу на наш корабль, пока я не лишила вас лицензии.
— Мы не везем никакого инопланетянина. Тулли — гражданин Соглашения.
— Ах да, я наслышана об этом махеновском фарсе. Но он ничего не меняет, а потому потрудитесь предоставить нам свой груз.
— Этот «груз», как вы его называете, является пассажиром моего корабля, и он должен доставить сообщение на Маинг Тол.
— Вряд ли ему удастся это сделать, если «Гордость» будет арестована.
Пианфар судорожно вдохнула. Ей вдруг почудилось, что мир вокруг нее потемнел.
— Я надеюсь, вы еще не забыли, что, кроме хейнийских законов, существуют также законы Соглашения?
— Вы играете с огнем, Шанур.
Пианфар почувствовала, как бешено заколотилось сердце. Она не видела Тирен, но знала, что та стоит у нее за спиной.
— Допустим, мы отдадим вам Тулли. Куда вы его повезете? В хен?
— Вас это не касается.
— Нет, касается — ведь речь идет о моем друге. Я не младенец, Эхран. А вы не у себя дома.
Наступила длительная пауза. Наконец Риф встряхнула ушами.
— Вы безумны, Шанур. Хотя я не могу отрицать, что в вашей позиции есть нечто заслуживающее уважения.
— Как вы поступите с Тулли?
— Поверьте, капитан Шанур, что Вселенная в состоянии вращаться и без вашего вмешательства. Могу сказать лишь то, что это будет не односторонняя акция.
— Проклятие, вы говорите о живом человеке как о контейнере с рыбой!
— Если вас действительно волнует его безопасность, позвольте ему переселиться с вашего разбитого корабля на мою «Бдительность».
Пианфар растерянно огляделась, словно ища глазами что-то способное помочь ей разрешить сложившуюся ситуацию.
— Хорошо, мы приведем Тулли к вам.
— Я пришлю за ним машину.
— Но кто-нибудь из моей команды будет его сопровождать, — добавила Пианфар. — В противном случае он может испугаться.
— Я уверяю вас…
В это время на трапе появилась высокая темная фигура. Эхран резко обернулась, а Пианфар невольно потянулась к своему правому карману, но тревога оказалась напрасной.
— Это таможенный чиновник, — пояснила Пианфар.
— Я дам вам небольшой совет, — нахмурилась Риф. — Приложите все усилия, чтобы привести ваш звездолет хотя бы в относительный порядок, и вылетайте сначала на Уртур, а потом на Куру. Если же «Гордость» пострадала основательно, то постарайтесь вести себя как можно тише.
— Полагаю, «Успех» получил от вас аналогичный совет.
— «Успех» выполняет поручение хена, в которое вам не следует совать свой нос. Вы меня поняли?
— Абсолютно.
— Машина будет здесь через час. И не вздумайте выкинуть какой-нибудь фокус!
— Ну что вы, что вы.
Эхран небрежно кивнула на прощание и, махнув своей команде, зашагала к выходу.
Махе посмотрел ей вслед с нескрываемым любопытством, и тут до Пианфар дошло, что это дама. Довольно полная, она имела при себе массу пишущих дощечек, печатей и прочего канцелярского реквизита, свисавшего с ее нагрудного ремня, на котором виднелись знаки отличия средней степени.
Подняв голову, махендосет смерила Пианфар отнюдь не дружественным взглядом.
— Я Голос, — сообщила она.
Пианфар хмыкнула, прижав уши. Уткнувшись руками в бедра и осторожно переведя дыхание, она быстренько прикинула — вряд ли посетительница представляет кого-нибудь из местных чиновников.
— Чей именно вы Голос? Эхран знает вас? Голос — если она вообще таковой являлась — одарила Пианфар вторым выразительным взглядом.
У Голосов не было ни собственных имен, ни прочей идентификации — они считались альтернативной личностью Консула и служили для того, чтобы выражать мысли, которые он стеснялся озвучивать лично.
Наконец махе расправила плечи и сказала:
— Я — Голос начальника станции Кейшти. Он послал меня засвидетельствовать свое возмущение по поводу вашего самовольного входа в систему.
— Я не успела предупредить его.
— Зато уже успели вступить в какие-то сомнительные переговоры. — Голос мотнула головой в направлении трапа, намекая на визит Эхран. — Где ваш груз?
Пианфар оскалилась:
— Где документы, дающие вам право задавать подобные вопросы?
Махе сняла с пояса золотой значок с изображением Кейшти.
— У вас на борту находится…
— Но послушайте…
— …нелегальный пассажир.
Пианфар заложила руки за спину, обернулась и вопросительно посмотрела на Тирен, а затем снова на Голос. Решив для себя, что поднимать крик было еще рановато, она кивнула в сторону коридора:
— Не желаете ли пройти внутрь, уважаемая? Выпить, поговорить?
— О чем? О том, как нарушить общепринятые таможенные правила, разбить корабль и устроить колоссальную неразбериху?
— Вы мне льстите. — («Нет, пожалуй, все-таки настала пора переходить на крик!») — «Гордость» — мирный звездолет, и полученные им повреждения вас совершенно не касаются. А вот обещание ваших властей устранить их… — Пианфар вытащила из кармана заранее приготовленное разрешение на ремонт и вручила его Голосу. — Махены обрекли нас на незапланированный простой и потерю товара…
— Мы это исправим, — заявила вдруг Голос с удивительным спокойствием.
Шанур показалось, что стена, к которой она прислонилась, неожиданно рухнула вниз, причем чувство это было настолько отчетливым, что она и вправду пошатнулась. Пытаясь овладеть собой, Пианфар сделала несколько глубоких вздохов и потрясла головой.
— Но вы,—продолжала Голос,—придержите под уздцы представителей вашего глупого правительства.
— Это немыслимо!
— Вы что — передумали делать ремонт?
— А как вы можете мне в нем отказать? — Пиан-фар выхватила у Голоса документ, заверенный Золотозубым, и помахала им у нее перед носом. — Здесь написано: «От Хасано-ма»! Разве юридической силы этой бумаги недостаточно?
— Знаете, иногда рассмотрение подобных вопросов занимает долгие месяцы…
— Ну и черт с вами! Я все равно не могу воевать с хеном — он уничтожит мою лицензию! Неужели это так трудно понять?
Голос подошла ближе и ткнула Пианфар в грудь своим оканчивающимся тупым ногтем пальцем.
— Шанур, мы уверены в вас, но это еще не повод относиться подобным образом и к другим хейни.
— Повторяю еще раз: я не в состоянии повлиять на хен.
