- А почему, почему же вы тогда на второй срок избираться хотели, объясните тогда, раз вам Белый Дом противен.
- Мало вы смыслите, Освальд, во власти, - сказал Джон, садясь в кресло, - власть - это такая штука, которую хотя и ненавидишь, а бросить не можешь, потому что начатое дело нужно до конца доводить.
- Ну вот, вы же не довели.
- Джонсон довел, "новые рубежи", если ты не знаешь, имели огромный успех, и если бы не ты, Америка жила бы лучше, демократа на коммуниста спутал!
- Ну и начинайте все заново! - выпалил, сам не зная почему, Освальд.
- Не могу, мне полжизни перечеркнули, не могу, а вы, Освальд, можете, у вас еще все впереди, вам 24 года, живите, что же вы тратите себя на бесцельные секты, что же вы не живете своей собственной жизнью, что вы поддаетесь толпе, а вы могли бы достичь многого, но вы слабохарактерный, не сдавайтесь, закалите свой характер, зачем вам жизнь старика Кеннеди, которому скоро и 50 стукнет, нет, не порти жизнь убийством, иди и живи.
- Это, похоже, разумный выход, - сказал Освальд и подался к выходу.
- Подожди, - вдруг Джон поменял свою философию.
Освальд остановился и, ничего не поняв, посмотрел на сидящего Джона. Джон же достал из стола револьвер и подал его Освальду.
- На, убей меня, ты за этим шел сюда! Убей и ступай отсюда! Чему быть, того не миновать!
И Освальд взял револьвер и зарядил его.
- Посмотри мне в лицо и застрели меня, - сказал Джон и встал с кресла.
Освальд отошел от него на несколько шагов и начал наводить револьвер.
"О, человек, что ты сделаешь сейчас с себе подобным. Человек! Кто дал тебе право убивать человека. Человек! Не нажимай не курок! Человек, подумай, опомнись, пойми, ты не Бог, ты не можешь отнять жизнь у себе подобного. Человек! Зачем ты нажимаешь на курок? Человек! Помедли! Опомнись! Человек ли ты, я сомневаюсь!"- говорил Освальду его внутренний голос.
Его пальцы не слушались его разума, руки выпустили револьвер и он упал на пол.
- Я не могу, не могу убить честного человека, - крикнул Освальд еще не осознавая того, что говорит его совесть, - не могу убить вас, Кеннеди, вы и так труп, зачем же делать труп трупом, я уезжаю в Даллас, наши дороги больше не пересекутся, прощайте навеки!
Джон посчитал ненужным его останавливать, он и так научил очень неумного человека истине жизни. Он был вне себя от такого дня, он чувствовал, что его душа была перевернута вверх тормашками и сильно стонала и ныла. Душа Джона металась и так хотела вырваться из этой маленькой гостиничной комнатушки.
"Что со мной, кто я? Зачем я живу? Ох, не могу я ответить ни на один вопрос. Кто-то скажет, что меня зовут Джоном, а я мучаюсь. Я и без них знаю свое имя, ну и что из этого. Ничего совершенно не следует... Всю жизнь мне перевернули вверх ногами, а я и не кричал. Слабак? Нет, я просто умею смириться, довольствоваться тем, что дают. Зачем я живу? Быть может, кому-то это надо, кому-то я нужен. Но кому? Христу, может. Скорее всего!"
После этого он спустился в бар и заказал 2 порции крепкого вина, что было ему противопоказано, но оставалось единственным выходом.
"Вынули из меня душу, расколола мое сердце Кассандра, о, что мне делать, что делать?"
Стены непонимания
Этот короткий, но неясный вопрос "Что делать?" терзал не только неутомимую душу Джона, но и эгоистку-Кассандру, которой, кстати, пришлось довольно натерпеться в последние дни. Она так хотела, чтобы Джеффри вернулся к ней, к той, которая считала его умершим 20 лет. И Кассандра узнала все-таки, куда уехал Джеффри.
Довольно потерзавшись в своем огромном безмолвном доме одна, она решила пойти к Джону за парой советов.
Она не села в машину, чтобы за мгновенье добраться до Джона. Душа подсказывала ей пройтись по городу, по вечернему Чикаго с его множеством огней. Кассандра медленно шла по улицам, с любопытством разглядывая витрины, фонари, проезжающие мимо машины, словно маленькая. Влажный зимний ветерок развевал ее волосы, они падали ей на глаза, но она их не поправляла. В этот момент железный прокурор вовсе не был похож на самого себя. В Кассандре что-то окончательно сломалось, она за 20 лет смогла найти все так давно необходимые ей силы, чтобы выйти из железного панцыря концелярщины. Теперь Кассандра не была похожа на грозного прокурора, а лишь на простую американку, неторопливо идущую по городу, у которой душа летает в облаках. Она теперь впервые за всю свою жизнь была обвеяна какой-то романтической мечтой, целью, которой стоит добиться.
Кассандра не сразу достучалась до Джона. Сначала она подумала, что его нет дома, потом - что Джон знал о ее приходе и нарочно не открывает, и наконей, ей пришла идея о том, что Джону сейчас не до нее и у него в номере сейчас гостит другая. Это мысль настолько разозлила Кассандру, что она изо всей силы постучалась в последний раз. "Войдите! Открыто!" - услышала Кассандра знакомый голос, и все ужасные предчувствия, возбужденные ревностью, отошли на второй план и она вошла.
Джон в пижаме и с только что вымытой головой сидел в кресле, держа в руках фотографию Жаклин и детей и гипнотическим взглядом смотрел на нее, или делал вид, что смотрел, чтобы скрыть свое легкое опьянение от сегодняшней выпивки.
- Мистер Кеннеди, - взволнованно на выдохе произнесла вошедшая Кассандра.
- Джон... - последовал холодный отчужденный ответ.
- Джон, я пришла к тебе по очень важному делу.
- Очень важных дел не бывает: есть экстренно важные, а есть абсолютно не важные.
- Раз так, то это экстренно важно, - сказала Кассандра, повесив свой плащ, - ведь тебе небезразлична судьба моего сынишки.
Джон все еще не отрывая взгляда от фотографии пробормотал:
- Он взрослый, сам разберется...
Но Кассандру этим было сложно удовлетворить, она подошла к Джону поближе и провела рукой прямо перед его глазами:
- Да ты не соображаешь, что говоришь!
- Все понимаю, все соображаю, - безразлично откликнулся Джон.
Тут Кассандра не вытерпела и выдернула из рук Джон фотографию, которую он так пристально разглядывал.
- Похоже на Жаклин Боваер-Кеннеди, - сказала Кассандра, взглянув на фотографию.
- Угадала, - коротко ответил Джон и побыстрее постарался упрятать фотографию в книгу, чтобы Кассандра ничего больше не смогла узреть о его знаменитом прошлом, - ты, кстати, знаешь, где Джеффри?
Джон теперь специально решил перевести тему разговора на Джеффри, ведь теперь Кассандра могла запросто сопоставить факты и получить его полный портрет.
- Тебе же это неинтересно. Ты же интересуешься первой леди Америки времен 60-х.
- Я просто ушел в свои мысли, Касси, мне крайне интересно, где Джеффри.
- Он в Далласе. Больше я ничего не знаю, также как и о фотографии Жак...
