Где шум?
Я не слышу ни музыки, ни голосов. О, Боже! Почему там ничего не слышно?
Она дала шестом лодке еще один толчок и подвела ее поближе. Ветер студил сквозь пуловер кожу.
Причалиться у веранды и прокрасться под навес? Пройти по этому узкому каналу назад, в кто знает еще какую ловушку?
О, Боже, Боже мой! Звонили-то ведь здесь; это был колокол Моги! Где же охрана? Или проклятые черноногие не захотели прийти?
Во что я сейчас тут вляпаюсь?
Она свернула в сторону пирса Вентани, но толкнулась шестом при этом так резко, что скип медленно понесло боком на темную стену опор и косо обваливающийся грузовой док.
Альтаир чувствовала во рту привкус крови. Ребра болели. Она резко подвела лодку к опоре; скип процарапал боком вдоль нее и едва не заставил Альтаир споткнуться.
Ни одного зеваки у каменного края. Ни одного бездомного или нищего, которые обычно ждали там удобного момента, чтобы стянуть товар с какой-нибудь лодки. Никого. Бедняки и кошки знали, когда им лучше всего смазать пятки. У них было больше разума, чем у глупой канальщицы, которая вмешивается в дела других людей. Все исчезли. В безопасное место. Они ничего не видели. И все.
Альтаир снова повернула нос лодки и повела ее вверх по вдоль темного, мелкого края к южной стороне веранды Моги, поймала багром причальное кольцо на опоре и обмотала вокруг него причальный конец. Потом тихо поднялась вверх по лестнице на свет, к неестественной тишине внутри.
Она остановилась, как пораженная молнией, оглушенная видом фигур, лежащих на хорошо освещенном полу, осевших у столов и на стульях — так, будто катастрофа разразилась неожиданно и быстро.
— Моги! — Под действием неосознанного импульса бежать она отпрянула назад, в безопасность своей лодки, готовая прыгнуть в нее и уехать туда, где и полагалось быть канальщику.
Но Мондрагон… он ведь спал там наверху…
Альтаир вытащила одной рукой нож, а другой крюк, вошла и осмотрелась, но не смогла разглядеть ничего движущегося. Она пересекла все помещение, через лужи пролитых напитков. В воздухе висел едкий запах, как чад. От этого запаха у нее сразу заболела голова.
Через задний занавес в коридоре, через узкий проход к лестнице. Снова тело. Потом еще куча тел, из которых одно шевелилось.
— Али! — Она неуверенно опустилась на колени и потрясла Али. — Али! Что случилось? Где Моги? Что…
— Ххх-р, — сказал Али и поднял ладонь, показывая на лестницу. Ладонь снова упала. Он попытался еще раз. Его рот был окровавлен. — Моги… вышел сзади… — Он сделал попытку встать. Альтаир оставила его лежать и бросилась вверх по лестнице.
Дверь в комнату была открыта. Альтаир вбежала в нее и увидела, что ночник еще горит, а одеяло наполовину сдернуто с постели. Она перебежала на другую сторону кровати, но там не было ничего, кроме меча Мондрагона.
Она сдернула простыни, но не нашла никакого следа крови, нигде ни малейшего пятнышка. И никакой одежды Мондрагона, кроме вязаной шапки. Она висела там. И никаких сапог. Значит, он был одет, когда это случилось. Его не застали врасплох спящим. Но его стащили с кровати… его или кого-то другого.
Альтаир схватила меч рукой с крюком, снова обошла вокруг кровати и нашла на другой стороне свои башмаки — на том же самом месте, где оставила. Она присела на корточки и рукой с ножом перевернула один и потрясла его.
Кусок золота стукнул об пол и засверкал в свете лампы.
Итак, они не утруждали себя грабежом. Даже не обыскали комнату. Их не интересовало ничего на свете, кроме самого Мондрагона — значит, это были не обычные воры и не наемные помощники. И вот теперь Мондрагон исчез, без следов какой-либо борьбы, если не принимать во внимание сорванное одеяло, валявшийся меч и едкую вонь.
Она сунула золотую монету в карман штанов, а бесполезный нож в ножны, бросилась босиком по коридору к ванной, чтобы посмотреть и там, подгоняемая последней напрасной мыслью найти Мондрагона.
Ничего. В голове стучало, глаза слезились и текло из носа. Она вытерла его рукавом пуловера и тут услышала внизу движения, человеческие голоса и приглушенные ругательства.
Там внизу были живые. Какое бы ядовитое вещество ни было высвобождено в этом доме, кто-то еще был жив и ходил там внизу.
Если это снова не Меч Бога, который вернулся, чтобы убить всех.
Боже мой, неужели никто не слышал колокола? Не побеспокоились даже Вентани, люди прямо над нами? Полиция губернатора не придет и не станет осматриваться тут внизу, разве только чтобы заполучить в свои руки Мондрагона…
…а теперь я здесь наверху, откуда нет другой дороги наружу, кроме лестницы…
Она слышала голоса, частью отчетливые, частью неясные, но все мужские; а потом:
— Джонс!
Несомненно крик Моги, как бы натужно и хрипло ни звучал его голос. Альтаир сжала пальцы на мече Мондрагона и направилась к лестнице.
Моги был внизу в коридоре, привалился к скамейке перед арсеналом висящих на стене одежд и полотенец, С ним был Али, а в дополнение полдесятка горилл и еще стоявший отдельно от остальных мальчишка, бледно-лиловая и черная шелковая рубаха и возмущенные манеры которого однозначно выдавали представителя Вентани. Значит, люди наверху были все же обеспокоены тем, что произошло тут, внизу; владельцы Вентани послали этого молодого человека посмотреть, что в их подвале не так и почему звонил колокол. Из комнаты сзади Моги донеслись глухие удары и приглушенные ругательства. Загремел по полу и с треском разлетелся стул. Красивый юноша из верхнего Вентани озабоченно поднял взгляд на Альтаир, что-то сказал Моги и торопливо вышел, спеша исчезнуть с глаз свидетеля, даже если это всего лишь канальщица, которая спускалась по лестнице с мечом жителя Верхнего города в руке. Вентани хотели держаться подальше от слухов, и стояли бы в стороне, если появится полиция.
— Он тут? — спросил Моги тенью своего обычного голоса. Вокруг него кучка мужчин, все с мрачными, угрожающими лицами. — Он тут, Джонс?
Альтаир крепко сжала рукоять меча левой рукой и остановилась на нижних ступеньках. Она стояла перед превосходящими силами, и на этот раз у нее было не больше пространства для бегства, чем во время тайного суда канальщиков. Только не поднимать меч или крюк против Моги! Это будет самый верный способ умереть — или тут же на месте, или через несколько дней, медленно и мучительно.
— Нет, — ответила она. — Нету. — Она, тяжело ступая, спустилась по последним двум ступенькам и, широко расставив ноги, встала в маленьком дворе Моги.
— Проклятье, Моги, как им удалось его заполучить?
— Дым, — сказал Моги. — Проклятый дым… — Он махнул бледной рукой. На его лице блестел пот. Он походил на человека, которому только что стало плохо. — Они вошли, закутанные в капюшоны и маски… Уэш только успел добраться до колокола, и они бросили в него звезду чатов. Лежит мертвый вон там, снаружи… — Моги закашлялся, и судороги сотрясли все его тело. — Еще не видел Томми и Джепа. Будь они прокляты. Они ведь должны быть здесь!
— Я должна привести помощь…
— Никто не придет к нам на помощь. Ни один черноногий не станет в это вмешиваться.
— Посмотрим. — Она сделала движение к двери, но та была немедленно блокирована. Дорогу загородили двое мужчин. Она повернулась к Моги. — Я должна его найти!
— Подожди, — сказал Моги. — Вернись, Джонс!
Она повиновалась. При этом тоне и с людьми Моги на ее пути ей ничего другого и не оставалось. Она стояла перед Моги, его рот образовал тонкую бледную линию на потеющем лице.
— Если ты отправишься за ним, — начал Моги, — то как ты узнаешь, куда тебе нужно будет обратиться?
— Я знаю имена. Бореги. Мальвино. Они могут где-нибудь добыть помощь. — Она присела на пятки и положила меч на колени, так чтобы Моги не приходилось смотреть на нее, задирая голову. — У них есть деньги, чтобы устроить этим мерзавцам трудности. Они смогут вытащить Мондрагона.
— Это была не банда, — сказал Моги хриплым голосом. — Я видел, как они входили — уверенные в победе, в черных масках… Не сказали ни слова; сначала через дверь вкатился дымящийся горшок, а потом появились эти черные дьяволы, просто промаршировали внутрь, а все свидетели от этого проклятого дыма попадали на пол. Они бросили звезду в Уэша. Старый Левит проклял их, и я уже думал, что с ним тоже все кончено, но они прошли, как будто точно знали, куда им нужно… и они чертовски хорошо знали, Джонс!
— Ну, я им этого не говорила!
— Они промаршировали внутрь, как будто им принадлежит все, как будто они точно знали, куда нужно идти. Это не обычная банда, Джонс, ни в коем случае.
— Я должна дать тебе еще кое-что. — Она отчаянно порылась в кармане штанов и вытащила золотую монету. — Моги, я плачу тебе, и сделаю это снова, как только смогу. А сейчас я опять ухожу…
Моги помедлил, таращась на золотой кругляш — просто таращился, не прикасаясь к нему, как будто Моги когда-либо в своей жизни медлил взять деньги. Потом он крепко сжал рот, протянул восковую руку, зажал монету меж двух пальцев и поднял.
