Рэй Брэдбери - Октябрьская страна

- Да, - сказал он, принужденно улыбнувшись.

- А как мы его назовем?

Алиса равнодушно посмотрела на убегающие деревья.

- Давай не будем пока решать этого. Лучше подождем, пока не выберем для него какое-нибудь исключительное имя. Не дыми, пожалуйста ему в лицо.

- Ее предложения монотонно следовали одно за другим. Последнее из них не содержало ни материнского упрека, ни интереса, ни раздражения. Дэйв засуетился и выбросил только что закуренную сигару в окно.

- Прости, пожалуйста, - сказал он.

Ребенок лежал на руках матери. Тени деревьев пробегали по его лицу. Голубые глаза были широко раскрыты. Из крошечного розового ротика раздавалось мерное посапывание. Алиса мельком взглянула на ребенка и передернула плечами.

- Холодно? - спросил Дэйв.

- Я совсем продрогла. Закрой, пожалуйста, окно, Дэвид.

Они ужинали. Дэйв принес ребенка из детской и усадил его на высокий, недавно купленный стул, подоткнув со всех сторон подушки.

- Он еще не дорос до стула, - сказала Алиса, глядя на свою вилку.

- Ну, все-таки забавно, когда он сидит с нами, - улыбаясь сказал Дэвид. - И вообще у меня все хорошо. Даже на работе, если так пойдет дальше, я получу в этом году не меньше 15 тысяч. Эй, посмотри на этого красавца. Весь расслюнявился.

Вытирая ребенку рот, он заметил, что Алиса даже не повернулась в его сторону.

- Я понимаю, что это не очень интересно, - сказал он, снова принимаясь за еду. - Но мать могла бы проявлять побольше внимания к собственному ребенку.

Алиса резко выпрямилась:

- Не говори так! По крайней мере, в его присутствии! Можешь сказать это позже, если необходимо.

- Позже?! - воскликнул он. - В его присутствии, в его отсутствии... Да какая разница? - Внезапно он пожалел о сказанном и обмяк. - Ладно, ладно. Я же ничего не говорю.

После ужина она позволила ему отнести ребенка наверх, в детскую. Она не просила его - она позволила.

Вернувшись, он застал ее у радиоприемника. Играла музыка, которую она явно не слышала. Глаза ее были закрыты. Когда Дэйв вошел, она вздрогнула, словно испугалась, порывисто бросилась к нему и прижалась губами к его губам. Дэйв был ошеломлен. Теперь, когда ребенка не было в их комнате, она снова ожила - она была свободна.

- Благодарю тебя, - прошептала она. - Благодарю тебя за то, что на тебя всегда можно положиться, что ты всегда остаешься самим собой.

Он не выдержал и улыбнулся:

- Моя мать говорила мне: "Ты должен сделать так, чтобы в своей семье было все что нужно".

Она устало откинула назад свои блестящие темные волосы.

- Ты перестарался. Иногда я мечтаю о том, чтобы все у нас было так, как после свадьбы. Никакой ответственности, никаких детей. - Она сжимала его руки в своих. Лицо ее было неестественно белым. - О, Дэйв! Когда-то были только ты и я. Мы защищали друг друга, а сейчас мы защищаем ребенка, но мы сами никак не защищены от него. Ты понимаешь? Там, в больнице, у меня было много времени, чтобы подумать об этом. Мир заполнен злом...

- Действительно?

- Да, это так! Но законы защищают нас от этого. А если бы их и не было, то защищала бы любовь. Я не смогла бы сделать тебе ничего плохого, потому что ты защищен моей любовью. Ты уязвим для меня, для всех людей, но любовь охраняет тебя. Я совсем не боюсь за тебя, потому что любовь смягчает твои неестественные инстинкты, гнев, раздражение. Ну, а ребенок? Он еще слишком мал, чтобы понимать, что такое любовь и ее законы. Когда-нибудь мы возможно научим его этому. Но до тех пор мы абсолютно уязвимы для него.

- Уязвимы для ребенка? - Дэйв отодвинулся от нее и пристально посмотрел ей в глаза.

- Разве ребенок понимает разницу между тем что правильно, а что нет? Нет, но он научит понимать.

- Но ведь ребенок такой маленький, такой аморальный. Он просто не знает, что такое мораль и совесть... - она оборвала свою мысль и резко обернулась. - Этот шорох! Что это?

Лейбер огляделся.

- Я ничего не слышал...

Она, не мигая, смотрела на дверь в библиотеку. Лейбер пересек комнату, открыл дверь в библиотеку и включил свет.

- Здесь никого нет. - Он повернулся к ней. - Ты совсем устала. Идем спать.

Они погасили свет и молча поднялись на верх.

- Прости меня за все эти глупости, - сказала Алиса. - Я, наверное, действительно устала, очень устала.

Дэвид кивнул. Они нерешительно постояли перед дверью в детскую. Потом она резко взялась за ручку и распахнула дверь. Он видел, как она подошла к кроватке, наклонилась над ней и испуганно отшатнулась, как будто ее ударили в лицо.

"Дэвид!"

Лейбер быстро подошел к ней.

Лицо ребенка было ярко-красным и очень влажным, его крошечный ротик открывался и закрывался, глаза были темно-синими. Он беспорядочно двигал руками, сжимая пальцы в кулачки.

- О, - сказал Дэвид. - Да он видно сильно плакал.

- Плакал? - Алиса нагнулась и, чтобы удержать равновесие, схватилась за перекладину кровати. - Я ничего не слышала.

- Но ведь дверь была закрыта!

- Поэтому он так тяжело дышит, и лицо у него такое красное?

- Конечно. Бедный малыш. Плакал один, в темноте. Пускай он сегодня спит в нашей комнате. Если опять заплачет мы будем рядом.

- Ты испортишь его, - сказала Алиса.

Лейбер чувствовал за спиной ее пристальный взгляд, когда катил кроватку в их спальню. Он молча разделся и сел на край кровати. Внезапно он поднял голову, чертыхнулся и щелкнул пальцами.

- Совсем забыл тебе сказать. В пятницу я должен лететь в Чикаго.

- О, Дэвид, - прошептала Алиса.

- Я откладывал эту поездку уже два месяца, а теперь это мне необходимо. Я обязан ехать.

- Мне страшно остаться одной...

- С пятницы у нас будет новая кухарка. Она будет здесь все время, а я буду отсутствовать всего несколько дней.

- Я боюсь, даже не зная чего. Ты не поверишь мне, если я скажу тебе. Кажется, я схожу с ума.

Он был уже в постели. Алиса выключила свет, подошла и, откинув одеяло, легла рядом. Ее хорошо вымытое тело источало теплый женский запах.

- Если хочешь, я могу попробовать подождать несколько дней, - неуверенно сказал он.

- Нет, поезжай, - ответила она. - Это важно, я понимаю. Только я никак не могу перестать думать о том, что сказала тебе. Законы, любовь, защита. Любовь защищает тебя от меня, но ребенок... - она глубоко вздохнула. - Что защищает тебя от него?

Прежде, чем он мог ответить, прежде, чем он смог сказать ей, как глупо так рассуждать о младенце, она внезапно включила свет - ночник, висевший над кроватью.

- Смотри! - воскликнула она.

Ребенок лежал и смотрел на них широко раскрытыми глазами. Дэвид выключил свет и лег. Алиса, дрожа, прижалась к нему.