Так Туран получил ответ на свой вопрос.
Поздно вечером пришли воины, сняли кандалы с ноги Турана и повели его во дворец джеддака О-Тара. Они вели его по длинным извилистым улочкам и широким проспектам. И все время с балконов смотрели на них ряды многочисленных горожан. Дворец был полон жизни и деятельности. Проезжали всадники по коридорам и пандусам, соединявшим этажи. Казалось, что во дворце никто не ходит пешком, за исключением нескольких рабов. Расседланные боевые тоты кормились в больших залах, а их всадники, свободные от дежурства, играли в джэтан маленькими фигурками, вырезанными из дерева. Туран заметил великолепную архитектуру дворца, щедрое расходование драгоценных камней и металлов, замечательные стенные росписи, изображавшие исключительно батальные сцены, главным образом схватки, происходившие на огромной доске для джэтана. Верхушки колонн, поддерживающих поток в коридорах и залах, через которые они проходили, были сделаны в виде фигур джэтана. По тому же пути, по которому привели Тару, Туран прошел по тронному залу О-Тара, джеддака. Когда он вошел в Зал Вождей, его восхищенное внимание привлекли ряды похожих на статуи воинов. Никогда он не видел таких великолепных воинов, застывших в абсолютной неподвижности. Ни один мускул не дрогнул, ни один хвост не пошевельнулся; всадники были неподвижны, лица их повернуты в одну сторону, копья склонены под одним углом. Эта картина наполняла военного человека благоговейным уважением. Так подействовала она и на Турана, которого вели по залу. У большой двери они остановились в ожидании, пока его не вызовут к правителю.
Когда Тару из Гелиума ввели в тронный зал О-Тара, У-Тор, который также был в зале, сидел на почетном месте немного ниже трона джеддака. Девушку подвели к подножью помоста и остановили перед джеддаком, который сурово смотрел на нее с высоты трона.
– Законы Манатора справедливы, – сказал он, обращаясь к ней, – потому ты здесь, где тебя будет судить военная власть Манатора. Что ты можешь сказать в свою защиту?
Тара едва сдержала смех, отвечая на нелепое обвинение в колдовстве.
– Культура моего народа очень высока, – сказала она, – но она не может защитить от обвинения в принадлежности к существам, живущим в примитивном и суеверном воображении первобытных людей прошлого. Для тех, кто настолько простодушен, что верит в существование корфалов, не может быть доказательств, которые убедили бы их в обратном, – лишь долгие века развития культуры могут освободить их от рабства невежества. Я сказала.
– Но ты не отрицаешь обвинения, – сказал О-Тар.
– Чувство собственного достоинства не позволяет мне этого, – высокомерно ответила она.
– Тем не менее, женщина, – послышался низкий голос со стороны, – я советую тебе отвергнуть обвинение.
Тара встретилась глазами с У-Тором, великим джедом Манатоса. У него были глаза сильного человека, но не холодные и жестокие. О-Тар гневно стукнул кулаком по трону.
– У-Тор забывает, – воскликнул он, – что я – джеддак!
– У-Тор помнит, – ответил джед Манатоса, – что закон Манатора позволяет любому подсудимому получать советы перед судом.
Тара из Гелиума поняла, что по каким-то неизвестным причинам этот человек хочет ей помочь, и последовала его совету.
– Я отрицаю обвинение! – воскликнула она громко. – Я не корфал. – А это мы увидим, – огрызнулся О-Тар. – У-Дор, где свидетели волшебной власти этой женщины?
И У-Дор привел несколько воинов. Один рассказал то немногое, что было известно об исчезновении Э-Меда. Другие рассказывали о пленнике по имени Чек. Полагая, что раз Чек и Тара захвачены вместе, то они оба располагают одинаковой волшебной силой, и обвинение, предъявляемое одному, должно быть предъявлено и другому. Затем О-Тар вызвал Чека. Калдан немедленно был приведен воинами, которые не могли скрыть своего страха перед ним.
– Ты, – сказал О-Тар холодным и обвиняющим тоном. – Мне достаточно рассказали о тебе, чтобы пронзить твое сердце сталью джеддака, – как ты овладел мозгом воина У-Вана и внушил ему, что он видит твое безголовое тело? Как ты заставил другого воина поверить, что тебя нет в камере, а осталась только пустая скамья?
– О-Тар, это еще не самое страшное! – воскликнул молодой падвар, командовавший воинами, которые привели Чека. – То, что он проделал с И-Завом, полностью подтверждает его вину.
– Что он сделал с воином И-Завом? – потребовал ответа О-Тар. – Пусть говорит И-Зав.
Воин И-Зав, огромного роста, с мощными мускулами и толстой шеей, приблизился к трону.
Он был бледен и дрожал, как от нервного шока.
– Пусть мой первый предок будет свидетелем, что я говорю правду, о О-Тар, – начал он. – Я был поставлен сторожить этого пленника, который сидел на скамье и был прикован к стене. Я стоял у открытой двери на противоположной стороне комнаты. Он не мог дотянуться до меня, но О-Тар, да поразит меня Исса, если он не подтащил меня к себе, беспомощного как цыпленка. Он тащил меня, величайший из джеддаков, своими глазами! Он устремил свои глаза в мои и потащил меня к себе, затем заставил положить меч и кинжал на стол и отойти в угол. Потом, все так же держа меня своими глазами, он отделил свою голову от туловища, и она на шести коротких лапах сползла на пол и заползла в нору ульсио, но недалеко, так что его глаза все время удерживали меня на месте. Потом голова выползла оттуда с ключом от кандалов и вновь взобралась на плечи. Пленник снял с себя кандалы и вновь потянул меня к себе, заставил сесть на скамью, где до того сидел сам, и надел мне на ногу кандалы. И я ничего не мог сделать, а он взял мои два меча и кинжал. Затем его голова снова исчезла с ключом в норе ульсио. Вернувшись, она взобралась на тело, и он стал на моем месте у стены, и стоял до тех пор, пока туда не пришел падвар.
– Достаточно! – сурово сказал О-Тар. – Оба испробуют меч джеддака. – И, встав с трона, он выхватил свой длинный меч и начал спускаться с трона к пленникам, которых сильные воины держали за руки.
– Подожди, справедливый О-Тар! – воскликнул У-Дор. – Есть еще один подсудимый, прикажи позвать того, кто называет себя Тураном. Пусть он предстанет перед тобой вместе с этими.
– Хорошо! – согласился О-Тар, останавливаясь на полпути. – Позвать раба Турана!
Ввели Турана и поставили слева от Тары, чуть ближе к трону. О-Тар угрожающе посмотрел на него.
– Ты – Туран, – спросил он, – товарищ этих?
Воин готов был ответить, когда заговорила Тара.
– Я не знаю этого человека, – сказала она. – Кто смеет утверждать, что он товарищ Тары, принцессы Гелиума?
Туран не пытался понять, с какой целью она это делает: голова бесполезна, когда ее права захватывает сердце. Туран знал только, что женщина, которую он любил, отказывается от него. Его сердце не подсказало ему разумное объяснение – она отказалась от него, чтобы не делать его положение более опасным. О-Тар посмотрел сначала на одного, потом на другого пленника, но оба молчали.
