У пруда Сикиника сбросила узкое льняное платье, сняла сандалий и скользнула в воду. Благодать и благословение богов — эта вода.
Внезапно рабыни переполошились и завизжали. Солнце закрыла черная тень огромного орла. Он, кружась, спустился, черной молнией вновь взмыл вверх, и в клюве у него было зажато нечто сверкающее на солнце.
Когда все оправились от ужаса, Сикиника заметила, что на берегу осталась только одна сандалия, одинокая и печальная. День был испорчен. Юная царица тогда еще не знала, что ее золотая сандалия окажется в руках будущего ее царственного супруга. Ее Осириса.
— Его убил Сет! Его, у которого не было врагов, кроме собственного брата! Плачь, богиня, его убил Сет!
…К Савельеву, застывшему на берегу пруда в немом восхищении, подошел стражник в чешуйчатом одеянии и, осторожно тронув за рукав, повел прочь от священного пруда…
Глава 17
КОГДА ЖЕНЩИНА ЛЮБИТ
Они долго сидели друг против дружки и грустно молчали. Мальчик доверчиво прижался белокурой головенкой к плечу Холодова… и это было не одним лишь признаком слепого доверия к врачу, взявшемуся спасти его, нет, это стало молчаливым свидетельством страшного одиночества земного бога: ты и только ты — мой единственный друг и товарищ. С тобой и только с тобой я могу говорить обо всем на свете. С тобой и только с тобой мне не нужно быть маленьким богом, этим пресловутым сыном Солнца, которого нельзя видеть простым смертным, к которому нельзя прикоснуться, не связав себя навеки с его судьбой. Здесь и только здесь мне не нужно прятаться под золотой пеленой, прикидываться холодной статуей. Ты и только ты — мой дорогой друг… Я всегда прощу тебя, даже если послезавтра ты ампутируешь мне ногу. Как мне объяснить тебе, что только благодаря твоим усилиям я перестал бояться жизни?..
Холодов отсутствующе смотрел в одну точку. Опасность, в которой оказалась Вероника, не давала покоя. Что может сделать такая страстно влюбленная женщина, как Сикиника, со своей соперницей, да еще обладая абсолютной властью, не хотелось даже и думать. Была только одна возможность спасти Веронику: разыграть в игре с Сикиникой карту больного мальчика.
Отвратительные игры, которые всегда претили ему… но ради спасения жизни. И вообще, не даром же говорят, что цель оправдывает средства?
— Ты не любишь мою маму? — тихо и удивленно спросил Мин-Ра. Холодов вздрогнул.
— Не в этом дело, просто у меня уже есть невеста, — признался он. — Ты знаешь, что такое иметь невесту?
— Нет.
— Это когда любишь девушку и обещаешь ей жениться. И это дело чести, Мин-Ра, выполнить свое обещание. Влюбленность — прекрасное чувство.
— Значит, у тебя есть девушка?
— Да. Кстати, она здесь, в Мерое. Твои солдаты захватили ее в заложники, вот я и добрался до Мерое, чтобы освободить свою девушку.
— Так, значит, ты пришел сюда не для того, чтобы вылечить меня?
— Нет. Я ведь о тебе вообще ничего не знал.
— А где теперь твоя девушка?
— Где-то во дворце или в храме. Я не знаю. До вчерашнего дня она висела в клетке на стене храма.
Мальчик задумчиво посмотрел на Холодова. Его огромные голубые глаза затопила печаль. Потом он молча прижался к плечу Алексея и обвил руками своего большого друга.
— Знаешь, я хочу, чтобы твою девушку освободили, — наконец решительно произнес он. Его голосок изменился… теперь в нем звучали жесткие, холодные нотки. — Я так хочу!
— Думаю, наше с тобой «хочу» или «не хочу» никого здесь не интересует. Мы боремся со страстью, уничтожавшей целые народы! К счастью, ты в этом еще ничего не понимаешь!
— Я поговорю с мамой!
— И впервые в жизни увидишь, что мама не послушается тебя.
— Она должна послушаться! Я — сын Солнца!
— В первую очередь ты всего лишь маленький мальчик и ее сын, Мин-Ра.
Им не дали договорить. Дверь распахнулась, и в комнату вошел Домбоно. Два санитара вкатили простую деревянную кровать и поставили к окну. Еще два санитара втащили огромный глиняный чан на ножках. От чана шел приятный сладковатый запах. Умывальник по-меройски.
— Ну, теперь вы довольны? — с издевкой спросил Домбоно. — И когда будет операция?
— Завтра мы обо всем с вами поговорим. Больше всего меня беспокоит наркоз.
— Не вижу никакого повода для беспокойства.
— Знаю. Павел рассказывал мне о чудесном соке. Он-то меня и волнует. Сколько времени этот сок действует?
— Сколько угодно… хоть целую вечность… — с непроницаемым видом ответил Домбоно.
— Вот вечности я, честно говоря, и опасаюсь! С другой стороны, меня успокаивает то, что за наркоз именно вы отвечаете перед царицей головой. А то я не хотел бы работать с эфиром. Придется положиться на ваш божественный сок.
— Можете положиться! — Домбоно покосился на Мин-Ра, сидевшего рядом с Холодовым без золотой пелены. — С другими врачами знакомиться будете?
— Тоже завтра. И сразу же начну с самого рутинного обследования мальчика. Давление, сердце, частота пульса…
— Да ни к чему нам все это, — гордо отмахнулся Домбоно. — Ваша современная медицина все только усложняет. Если у нас у больного сердце бьется неправильно, мы просто смотрим ему в глаза… и его сердце вновь бьется нормально.
«Загадочные магические силы, о которых мне уже рассказывал Савельев, — даже напрягся Холодов. — У них есть то, что мы привыкли называть паранормальными способностями. Телепатическая дуга, пробегающая от врача к пациенту… М-да, необъяснимо, но на слуху даже у нас, ни во что не верующих».
— А как же вы с инфарктниками обходитесь? — насмешливо спросил он.
— Вообще никак! Умирает такой пациент, что ж поделать.
— И это вы называете медициной?! — Холодов шлепнул мальчика по руке. Принц Мин-Ра хихикнул. Его голубые глазенки сияли. — Нет уж, мы лучше по-моему лечить будем, Домбоно!
— Конечно. Ведь от вас зависит жизнь сына Солнца.
— Вы уже говорили об этом, — Холодов поднялся с кровати. — Кстати, где Вероника?
— С ней все в порядке.
— Это мне понятно. Но где она сейчас находится?
— Ваши друзья — наши гости. Их поселили в храме.
— Я бы хотел поговорить с моей невестой.
— Такое может разрешить только богиня.
— Ну, так передайте вашей богине мои пожелания. А еще скажите, что я требую, чтобы мою невесту поселили здесь, в соседней палате.
— Здесь больница, милейший, а не дом свиданий, — зло хмыкнул Домбоно.
— Моя невеста может помогать мне здесь по уходу за больным, — улыбнулся Холодов. — У нас этому даже археологов учат. Как-никак наша медицина без жрецов обходится. Вероника нужна мне здесь. Я буду только рад, если она поможет мне в послеоперационном уходе за мальчиком.
