- Сейчас все будет в порядке, - ответил Миронов и, подозвав из толпы колхозников парнишку, что-то сказал ему, а потом обратился к Таусену: - Не беспокойтесь, всех устроим, как кому полагается.
Пока дошли, успели продрогнуть. В большой избе Миронова их встретило уютное тепло. Стол был уставлен закусками и вином. Высокая худощавая хозяйка, в платке, плотно закрывающем волосы, кланяясь, говорила нараспев:
- Добро пожаловать, гости дорогие, жданные, званые! Не порато богат ужин, порато рады вам!
- А я думал, я хорошо знаю русский язык, - растерянно сказал Таусен. - Что это за "порато"?
- Знаете, академик, - успокоил его Миронов, - иных наших поморских словечек и в России не знают. "Порато рады" значит "очень рады".
В избу вошли еще несколько колхозников. Все уселись за стол, стало шумно и весело. Цветкова и Гущина попросили рассказать подробно обо всем, что с ними произошло после их отъезда на катере.
Все слушали, затаив дыхание, лишь изредка тихо вскрикивали женщины.
Один Кнуд не понимал рассказа. Но он не чувствовал себя одиноким. Он сидел рядом с хозяйкой, она подкладывала ему на тарелку лучшие куски. Хозяйка вспомнила своего сына, убитого на войне; она с нежностью гладила Кнуда по коротко остриженным волосам, приговаривая:
- Ничего, ничего, зуек! Не скучай, хороший! Мамка далеко - ну, ничего.
Мальчику было хорошо, тепло. Голос Гущина звучал в его ушах уже нечленораздельно, лампа мигала, гасла... И Кнуд задремал, сидя за столом. Хозяйке пришлось увести его в соседнюю комнату и уложить спать.
--------------------------------------------------------------------------
----
На следующее утро около сарая, в котором по распоряжению Миронова поместили животных Таусена, толпилась кучка колхозников и колхозниц. Отто и олень мирно сидели, наслаждаясь нещедрым солнечным теплом погожего осеннего дня. Юный сторож, которому Миронов поручил уход за животными, исполненный чувства собственного достоинства, энергично отстранял любопытных ребятишек, когда они слишком близко лезли к чудным животным.
- Чистый медведь, - говорила пожилая женщина, недоверчиво поглядывая на Отто.
Девочка лет десяти, закутанная до пят в большую теплую шаль, смело вышла из толпы и положила перед собакой сайку. Отто лениво разинул гигантскую пасть - и сайка мигом исчезла. Пес облизнулся огромным красным языком, завилял хвостом.
В толпе засмеялись:
- Ему не сайку, целую булочную подавай!
Впрочем, Отто, по-видимому, не был голоден. Около него валялось немало разгрызенных крупных костей.
Олень-малютка, не обращая никакого внимания на любопытных, жевал ягель в своей клетке.
Крошечный тюлень опять был на приволье в открытом тазу: он быстрыми кругами носился в воде, потом выбрался на деревянную подставку и начал умильно раскрывать рот.
Парнишка-сторож, сохраняя невозмутимо важное выражение лица, стал кормить животное мелкими ломтиками свежей рыбы. Тюлень раскрывал рот и ловко подхватывал брошенный кусочек, а затем опять просительно уставлялся на парнишку.
- И зачем такую собаку вырастили? - сказал кто-то из колхозников. - Собака и так хороша, а как она с медведя, ее не прокормишь.
- А оленей и тюленей зачем уменьшать? К чему это? - заметил другой.
В это время к толпе любопытных подошли Миронов, Гущин и Цветков. Гущин вынул блокнот и начал что-то быстро записывать. Цветков с недоумением спросил приятеля:
- В чем дело, Сурок?
- Столько интересного, а я еще ничего не записал! Мне редактор голову оторвет, если не будет очерка!
- Какой там очерк! - возразил Цветков. - Ты же сам правильно сказал: материала хватит на целый роман.
Миронов поглядел на забавных зверей, на собравшихся вокруг зрителей и подумал: "Обязательно в рыболовецком городе зоопарк организуем".
Глава 18
Как оправдалась догадка Рашкова
В этот же день на железнодорожной станции неподалеку от колхоза с поезда сошли два человека и направились к колхозу. Один из них, сухощавый, крепкий мужчина лет пятидесяти, с черными живыми глазами, похожий на цыгана, помог выйти из вагона своему спутнику, тучному, со странной, шестиугольной формы головой и невероятно крупными чертами лица.
На улице они встретили Миронова. Вид у него был очень усталый: колхозные дела не останавливались, а встреча островитян вызвала немало дополнительных забот.
Но Миронова это не угнетало: кипучей его энергии хватило бы и на большее.
Увидев новых людей, он подошел к ним и отрекомендовался:
- Председатель колхоза Миронов. А вы к кому?
- А вот как раз к вам, - обрадовался чернявый и представился: - Охотник Якушев из Ильинска. Что, Цветков и Гущин еще у вас?
- Да, - ответил Миронов и с гордостью добавил: - Гостей у нас много, еще и два академика - Таусен и Рашков... А у вас что же, дело к Цветкову и Гущину?
- Да как сказать... - ответил Якушев. - Мы к Цветкову за советом, хоть он и не доктор... Они вдвоем у меня в Ильинске были проездом. От меня и направились лысых уток разыскивать, - улыбнулся охотник.
- Ну, ладно, - сказал Миронов. - Что же мы будем на улице стоять, пойдемте-ка пока в правление.
И уже на ходу заметил:
- Они и тут насчет этих уток интересовались, и даже одна такая на них налетела.
- Молодцы, - обрадовался Якушев, - все же добились своего! Добрались и до Таусена. Люблю настойчивых! Я решил, узнав, что они у вас задержатся, съездить поздравить их. Не знал я, конечно, долго ли они тут останутся, ну, да риск невелик. И Таусена заодно повидать - очень, видно, любопытный человек. А вот этот товарищ, - Якушев кивнул на спутника, который с трудом поспевал за ними, хоть шли не быстро, - попросился со мной: "Хочу, говорит, использовать случай, что Рашков и Таусен тут. Попрошу их посмотреть на меня, - оба большие ученые, а Таусен еще и врач".
- Вы больной? - спросил Миронов, с участием глядя на неуклюжего человека.
- Сло... новая болезнь, - ответил тот.
- Болезнь внутренней секреции, - объяснил Якушев, - как сказали наши врачи. Жалко товарища! Хороший человек, ценный работник. Бухгалтер по специальности. Уже с полгода перешел на инвалидность. Михайлов его фамилия.
Миронов протянул руку новому знакомому, и тот слабо пожал ее, с трудом подняв свою.
- И что же, трудно излечивается? - сочувственно спросил Миронов, поднимаясь на крыльцо правления.
- Трудно, - сказал Якушев, - хоть врачи у нас хорошие...
Из-за угла вышли Гущин и Цветков - они возвращались с радиостанции. Гущин издали увидел ильинских знакомых.
- Вот так встреча! - закричал он. - Как вы сюда попали, Сергей Иваныч?
- Вас повидать, - сказал охотник. - По правде сказать, не ожидал.
- Чего не ожидали? - не понял Гущин.
- Всего. Что достигнете насчет уток. Что спасетесь, как в шторм попали. Что Таусена найдете. Да и сам не ожидал, что так захочу вас повидать - сюда приеду.
