Надо полагать, наши потомки будут не такими, как мы, неведомо какими. Но "неведомо какого" не изобразишь. И авторы, сами того не желая, помещают в фотонные "телеги" "кучеров", в звездолеты "кочегаров". Подводит их экстраполяция, склонная заводить в тупик.
Несколько смягчает противоречие другой логический прием — аналогия, сравнение сходного.
Жизнь человека вы сравниваете с другими жизнями. Другие дети росли-росли, а потом останавливались в росте. Вывод: новорожденный тоже прекратит расти в надлежащее время.
Аналогичны этапы развития людей, аналогичны истории болезней, ход развития животных и растений. Экстраполяция подсчитает вам высоту растущего стебля, но никогда не предскажет, что распустится цветок. Для аналогии это естественный вывод: все покрытосемянные растения размножаются с цветением. Правда, аналогия не доказательство, но у нее свои достоинства. Лично я пристрастен к аналогии, с ее помощью не раз находил новые темы.
В начале и в середине века, в особенности после запуска первого спутника, у нас выходило множество произведений о космических полетах. Авторы свозили читателя на Марс и Венеру, нашли там жизнь и разум. Затем направились к звездам, к ближайшей — Альфе Центавра, перебрали более или менее близкие, нашли там жизнь и братьев по разуму, потом замахнулись на центр нашей Галактики, на Магелланово облако и туманность Андромеды, нашли и там разумную жизнь. В подлинном будущем процесс этот растянется на века, в литературе полеты, полеты, полеты и открытия жизни и разума приелись через несколько лет. И что же можно было предложить нового, когда расстояния перестали производить впечатление?
Я попробовал использовать аналогию с географическими открытиями.
Как сложилась история освоения Земли?
Первый этап — открытие новых земель, населенных или безлюдных. Изучение их богатств, торговля, грабеж или добыча золота, драгоценностей, вывоз пряностей, тканей, табака, фарфора, шелка… Второй этап — заселение, обработка новых земель. Третий этап — переделка: проведение каналов, осушение, орошение, посадка лесов, замена лесов полями.
Об этапе первом — открытии планет, желательно населенных, достаточно было написано в 50-х годах.
Второй этап — использование космоса — изобразили братья Стругацкие в повести "Стажеры". Там рассказано, как энергично добывают полезные ископаемые на астероидах.
Но космос крайне неблагоприятен для человека, или же можно сказать иначе: человек не приспособлен к космосу. Переделке атмосферы Венеры, приспособлению ее для человека посвятил И. Забелин свой роман "Пояс жизни". Интересно, что точно такую же идею много лет спустя выдвинул американский астроном К. Сэгэн. О перепроектировке всей Солнечной системы довелось писать и мне в рассказах "Первый день творения" и "Ааст-Ллун — архитектор неба". Все о создании человеческих условий в космосе.
Еще одна аналогия, для фантастики, очень плодотворная.
Радио — передача звука на расстояние.
Телевидение — передача изображения на расстояние.
А нельзя ли и человека передавать на расстояние по радио? Для фантастики и звездоплавания это очень было бы полезно. Снимается мучительное многолетнее странствие в звездолете. Расстояние — ничто. Снаряжения никакого. Для путешественника — мгновенный сон.
Точности ради надо внести поправку в формулировку: по радио звук не передается. Звуковые волны на радиостанции перезаписываются на электромагнитные, те действительно передаются во все стороны. В приемнике же по прибывшим волнам создается звуковая копия из местного воздуха. Копию слушаем мы включая радио, копию смотрим на экране телевизора. Копию звездолетчика надеемся получить у далекой звезды из тамошних атомов, электронов, протонов и нейтронов.
Даю таблицу копирования, чтобы все это было ясно.
Видите, сколько занимательных возможностей подсказывает атомная копировка.
Аналогия телефона — передача вещей на расстояние. Вместо почтальона — радиопосылка, вместо самолета — радиопересылка пассажира. В фантастике это называется "телепортаж".
Аналогия радиопередачи — радиоснабжение, одновременная посылка по многим адресам одновременно. Где-то на радиостанции — центральная кухня, в передатчике — стандартный обед. В назначенное время он транслируется в приемники радиокушателей, всем, у кого разыгрался аппетит.
Аналогия магнитофона — атомная запись. Обед, или аппаратура, или скафандр, или астронавт сам записаны на ленту, катушку, пластинку и в нужное время на нужной планете воспроизводятся по записи. Для страховки от аварии очень удобно. Человек погиб, но есть запись. Можно сделать копию.
И наконец, аналогия мультипликации (анимации). Не художник, а программист наносит на ленту, катушку, пластинку нечто небывалое. Все что угодно! И изготовляется. Важно только, чтобы записано было жизнеспособное, не взорвалось бы и не рассыпалось.
Обо всем этом я писал в свое время в романе "Мы — из Солнечной системы". Оттуда взята и таблица.
Но вынужден предупредить читателей: заманчивые эти возможности очень далеки от воплощения. Как отмечал Норберт Винер — американский ученый, творец науки кибернетики, для телепортажа слишком велика необходимая информация. В телевидении информация в тысячу раз больше чем на радио, а для телепортажа нужна еще в миллиарды миллиардов раз больше. Вообще радиоволны здесь не годятся не получается с волнами. Технике нужно преодолеть порог необыкновенной высоты. Так что я не обещаю вам скорое осуществление атомной копировки. Пока это только тема для фантастики.
Но между прочим природа с атомной копировкой справляется. Копировка происходит в каждой живой клетке при удвоении. При этом за полчаса расставляются по нужным местам тысячи миллиардов атомов. Так что природа уже прошла заметную долю трудностей. Ученые — специалисты по будущему, их называют прогнозистами или же футурологами (будущеведами), составили около трехсот методик прогноза будущего, но в основе их лежат простые логические приемы, экстраполяция и аналогия — первые из них. Аналогия, повторяем, не доказательство. Прогнозисты ставят ее ниже экстраполяции, но это потому, что они чаще имеют дело с прогнозом развития и роста одной отрасли: прогноз роста транспорта, добычи угля или нефти, роста населения. И обычно прогноз дается на ближайшие десятилетия; чем дальше, тем меньше точность. Мы же в фантастике интересуемся больше не количественными, а качественными изменениями.
Естественно, фантазия имеет возможность далеко опережать науку. От фантазии же не требуется ни расчетов, ни моделей. Только два условия: желательность и правдоподобие. Зато наука прогностика выигрывает в широте. Наука перебирает варианты, литература же однозначна и пристрастна, ей не свойственна позиция незаинтересованного неуговаривания. Она склонна иметь дело с положительными и отрицательными примерами (а не со статистическими процентами), с образцовыми героями и явными злодеями, склонна проявлять эмоции: превозносить и высмеивать, отговаривать и убеждать, склонять к единственно желательному решению.
