– Большая вибрация корпуса, видимо, нарушила контакты, - отозвался Костя. - Пора этот "видик" заменить на космический вариант.
Сигнал подводного локатора и голос из гидрофона оповестили о появлении Тигровых звезд.
Гигантские иглокожие устилали дно, они двигались к берегу сплошной лавиной, ширину которой мы еще не могли определить. Картина дна, покрытого хищниками, заставила нас снизить голос до шепота. Было что-то неводящее ужас, неотвратимое в движении этих многоцветных извивающихся "рук". Найдя пищу, хищница замирала на минуту, обтекая всем телом коралловый куст, впадину, где кашли приют моллюски, возвышение с распустившими пышные венчики-щупальца анемонами или морскими лилиями, запускала "руки" в трещины; парализованные ее ядом рыбы тихо опускались на дно или неподвижно застывали, словно ожидая, пока одна из "рук" с двумя ярко оранжевыми глазами заметит ее и схватит ленивым движением.
Хотя все дельфины получили прививки, их нежная кожа, особенно глаза, не были полностью защищены от яда Тигровых звезд. Все же отряд Марса продолжал свою опасную работу. Держась близ границы главного потока хищников, дельфины сообщали все новью сведения о мелких отрядах и одиночных экземплярах, движущихся в одном направлении - к австралийскому берегу.
Новое сообщение потрясло нас; капитан разведывательного корабля "Лотос" передавал, что коралловые полипы на рифах к западу от островов Трегросс полностью уничтожены и что у них погибло четыре дельфина, попавших в подводное течение, отравленное ядом иглокожих.
Тосио взял управление яхтой на себя, а я не спускал глаз с подводного экрана, чтобы не прозевать авангард иглокожих, - там должны находиться самые крупные экземпляры, достигающие восьми метров в диаметре. Мне хотелось увидеть такое чудовище не на кинопленке (Костя как раз включил кинокамеру), а своими глазами.
Тосио увеличил скорость судна, на меня летело ярко освещенное дно, густо усеянное "звездами".
Раздался предупредительный сигнал, предшествующий чрезвычайно важному сообщению.
Чандра Бос старался говорить как можно спокойней:
– Прошу внимания! Двадцать минут назад близ юго-восточного берега острова Эшельби Тигровые звезды атаковали шхуну "Даная". Команда шхуны очистила палубу от иглокожих с помощью элекгрогарпунов и пистолетов с анестезирующими ампулами. Три человека серьезно пострадали. Прошу усилить вахты. На стоянках просматривать дно и следить за якорными канатами и бортами, включить все локаторы. Рекомендую повысить бдительность всем судам, находящимся в движении в водах лагуны Большого Барьерного рифа. Как одно из средств борьбы с Тигровыми звездами институт Морской биологии рекомендует применять воду, нагретую до температуры 70 градусов и выше…
Чандра попросил сообщать ему немедленно о всех случаях появления опасных иглокожих, рекомендовал вести себя особенно осмотрительно в эту ночь, пока не приняты все меры безопасности; устало улыбнувшись, пожелал "спокойной ночи" и растаял на экране.
– Вот, пожалуйста, - сказал Костя, - они стали нападать и на людей! А мы не знали! Неужели наши ученые не могли определить диапазон их агрессивности! Мы-то думали, что они питаются одними полипами и рыбой. И вот - сюрприз! Серьезно пострадали… Интересно, кто! Там у меня есть знакомые ребята…
Я тоже знал кое-кого на "Данае", и мы стали перечислять знакомые имена, а сами глядели на экран видеофона, он снова автоматически подключился к "Катрин", звука не было. Нюра стояла к нам спиной. Дэв сидел на палубе и что-то рассказывал ей, она смеялась.
Дэв и Нюра стали танцевать. На это стоило посмотреть. Отлично они танцевали в тот вечер. Дэв нисколько не уступал Косте. Они танцевали на палубе возле рубки при свете, падавшем с берега и других ярко освещенных судов.
Внезапно Тосио вскрикнул, показывая рукой на экран. И мы увидели, как из тени у грот-мачты в световое пятно выползает множество извивающихся "рук" Тигровой звезды.
Костя бросился вниз. Мы с Тосио стали кричать, тщетно предупреждая об опасности.
Они не слышали, отбивая такт по палубе, кружились, держась за руки. Нюра хохотала, откинув голову.
А "звезда", приближалась к их ногам, на кончиках щупалец горели красные глаза. Нюра чуть было не наступила на эти глаза, "рука" метнулась за ее ногой и затрепетала, промахнувшись.
Если бы сейчас они услышали наши голоса! Мы с Тосио, не переставая кричали и, казалось, они слышат, им нравится играть со смертью. Вот Дэв ловко прошелся между трех "рук" Тигровой звезды, не спуская глаз с сияющего лица партнерши. Они остановились у самой стенки рубки и тут увидели в каком-нибудь метре первую "звезду", и другую, быстро скользящую с левого борта, и еще одну, ломающую поручни фальшборта.
Что они могли сделать в несколько секунд, которые еще оставались у них?!
И они смогли!
Дэв схватил Нюру и забросил на крышу рубки.
Это заняло четыре секунды.
С рубки свесилась рука и подняла Дэва. - Еще три секунды.
Тигровые звезды пытались влезть по гладкой стене, но обрывались и падали.
Мы теперь слышали только тяжелые, хлюпающие удары о палубу: исчезло изображение, зато появился звук. Слышались тихая музыка и дыхание Нюры и Дэва.
Нюра сказала:
– Ну и ну! Как ты меня ловко забросил! - и расхохоталась.
Тосио расплылся в улыбке:
– Непостижимое существо!
АЛЕКСАНДР ГОРБОВСКИЙ. ЭКСПЕРИМЕНТ С НЕУПРАВЛЯЕМЫМИ ПОСЛЕДСТВИЯМИ
Это было недоброе утро. И недобрым был его мертвенный свет над пустынным космодромом. Ровная, как стекло, поверхность космодрома выходила из-за горизонта и уходила за горизонт.
Здесь проходила черта, по другую сторону которой начинался Космос. И начинались иные масштабы времени, пространства и всего сущего.
В предрассветном пепельном свете стояли трое. Они ждали, когда из мглы возникнет сияющий шар корабля, чтобы, прочертив ослепительную дугу, исчезнуть в темном жерле шахты.
Этот участок космодрома считался карантинным. Здесь шахты, скрытые глубоко под землей, принимали редкие корабли из опасных, далеких и малоизвестных концов Вселенной.
Звездолетчик Мартель, самый младший из троих, был здесь впервые. Другим был начальник Проекта. Третьей была женщина.
Куда бы ни посмотрели они, ландшафт везде был одинаков. Зеркальная поверхность космодрома отражала нависшую над ней мглу, и в этой беспрерывной протяженности не было ни проблеска, ни просвета.
Так стояли они. Временами начальник произносил какие-то незначащие слова, не имеющие отношения к тому, почему оказались они здесь. Мартель кивал головой, думая о своем.
