Горящие яростью глаза монгола остановились на Моцарте.
— Так, значит, это ты, да? Предатель! — со стремительностью атакующей кобры он выхватил автомат и упер его дуло под нос Моцарту. — Пальну-ка я в рок-н-ролл, и ничего у тебя промеж ушей не останется, мужик!
По двору раскатилось эхо одинокого выстрела. Голова Джебе дернулась назад, и сам он рухнул рядом с Туанеттой.
Райе рывком повернулся вправо. В воротах ангара стоял ди-джей Паркер. В руке у него поблескивал «вальтер».
— Не бери в голову, Райе, — Паркер направился к застывшей группе. — Это ж только спецназовец, невелика потеря.
— Ты убил его!
— Ну и что? — Паркер обнял Моцарта за хрупкие плечи. — Вот он — мой мальчик! Месяц назад я переслал пару его новых мелодий домой. И знаешь, что? Мальчишка теперь пятый в рейтингах «Биллбоурд»! — Паркер заткнул пистолет за пояс. — И пулей идет вверх!
— Ты дал ему Зеленую Карту, Паркер?
— Нет, — ответил Моцарт. — Это была Сазерлэнд.
— Что ты с ней сделал?
— Ничего! Клянусь тебе, мужик, ничего! Ну может, дал ей то, что она хотела увидеть. Сломанного человека и все такое, понимаешь? Ну того, у которого украли его музыку, саму его душу. — Моцарт закатил глаза. — Она дала мне Зеленую Карту, и все равно… В общем, она не справилась с чувством вины. Остальное ты знаешь.
— А когда ее поймали, ты испугался, что нас не эвакуируют? И решил втянуть в это меня! Ты заставил Туанетту сдать меня масонистам! Это все твоих рук дело!
Как будто услышав свое имя, Туанетта слабо застонала на бетонном пороге. Райсу было наплевать на синяки, грязь, прорехи в джинсах — все равно она самая потрясающая женщина, какую он когда-либо видел.
Моцарт пожал плечами.
— Я был когда-то вольным каменщиком. Пойми, мужик, они совсем не крутые. Я хочу сказать, все, что мне надо было — это бросить пару намеков, и гляди, что получилось, — он небрежно махнул в сторону побоища. — Я знал, что ты как-нибудь от них свалишь.
— Нельзя так просто использовать людей!
— Да? Не морочь мне голову, Райе! Вы проделываете такое в каждом времени! А мне нужна была эта осада, чтобы Реальное Время нас отсюда вытащило! Господи, я не могу ждать пятнадцать лет, чтобы попасть в будущее! История говорит, что через пятнадцать лет я — труп! Я не хочу помирать на этой свалке! Мне нужна своя студия звукозаписи!
— Забудь об этом, приятель, — отозвался Райе. — Когда в Реальном Времени узнают, что ты здесь натворил…
— Отвали, Райе, — расхохотался Паркер. — Речь идет о Первой Десятке. Не о каком-то там бросовом нефтяном заводике. — Он покровительственно взял Моцарта под руку. — Послушай, малыш, пора в туннели. У меня есть кое-какие бумаги, которые тебе надо подписать.
Солнце село, но тьму разгоняла мортира, посылающая один за другим ядра на базу и город. Райе стоял, оглушенный грохотом, а ядра отскакивали от нефтяных резервуаров, не причиняя им ни малейшего вреда. Потом он покачал головой. Время Зальцбурга вышло.
Забросив на плечо Туанетту, он побежал в сторону туннелей.
Перевела с английского Анна КОМАРИНЕЦ
Исторические фильмы российским и советским кинематографистам во все времена удавались не в пример лучше, чем фантастические.
Воссоздание образов ушедшего прошлого требовало гораздо меньше и материальных средств и авторской фантазии, чем изображение того, чего не было вовсе.
Вероятно, в результате этого обстоятельства и нарос достаточно толстый слой отечественного кинематографа который можно условно определить как историческую фантастику. За неимением более интересных вариантов — другие планеты, иные миры и параллельные пространства — кинематографисты отправляли своих героев за приключениями в прошлое матушки-Земли. Для этого использовались самые различные приемы — от простого сновидения до специально изобретенной машины времени. Неизменным оставалось лишь сочетание антуража прошедших времен с современным героем, попавшим в них.
Умелое соединение этих двух формальных элементов открывало широкое поле для всевозможных кинематографических трюков и забавных ситуаций, доступных для решения малыми средствами. Яркий пример этого — черно-белая комедия «Разбудите Мухина!» (К/ст. им. М. Горького, 1967; авторы сценария А. Гребнев и Я. Сегель; режиссер Я. Сегель).
Создатель этой картины обращался к жанру фантастической комедии и раньше («Серая болезнь», 1966), и позднее («Инопланетянка», 1984). Герой ленты, сыгранный Сергеем Шакуровым, — студент, заснувший на лекции. Таким нехитрым способом он переносится в различные исторические эпохи: выбор зависит от темы лекции, которую в это время читает профессор. Герой оказывается в Древнем Мире, Средневековье, а также в начале XIX века, где встречается с Пушкиным (лекция оказалась по литературе). Всюду деятельный персонаж старается повлиять на ход событий в соответствии со своими представлениями о справедливости — например, пытается предотвратить гибель Пушкина на дуэли.
В фильме нашли отражения максималистские настроения шестидесятников, а также творческое отношение к истории, свойственное многим — от Сталина до Фоменко. Если быть абсолютно честным, то это даже не фантастика, а только подход к ней. К тому же он очень напоминает фильм режиссера Рене Клера «Ночные красавицы», снятый в 1954 году. Там подобным же образом перемещается молодой композитор, сыгранный Жераром Филипом. Только во французском фильме сновидческие миры причудливо переплетаются между собой и образуют некую альтернативную реальность, а в отечественном — так и остаются грезами нерадивого студента.
Еще один подобный подход, близкий по времени создания, продемонстрировал фильм «Шаг с крыши» (Одесская к/ст., 1970; автор сценария Р. Погодин; режиссер Р. Василевский). Это фантастическая сказка, адресованная подростковой аудитории; ее герой, пятиклассник Витя, путешествует во времени вместе с синей вороной.
Это был второй фильм, снятый Радомиром Василевским в качестве режиссера. Оператор таких любимых народом картин, как «Весна на Заречной улице» и «Приходите завтра», вероятно, не вполне справился со сценарным материалом Радия Погодина, где изначально аллюзии на Метерлинка вряд ли ограничивались присутствием птицы синего цвета. И тем не менее фильм получил приз фестиваля научно-фантастического кино «Триест-72», но народной любви не снискал. Позже по этому же сюжету была осуществлена телевизионная постановка, названная «Синяя ворона».
