- Если это случится, - сказала Алиса, - то мы поклянемся, что украли у вас лодку. Вы здесь не при чем.
Маллиген хмуро покачал головой.
- Нет, миссис Кэмбер, боюсь, что так дело не пойдет. Я понимаю вас, вы - славная женщина, но обманом мы ничего не добьемся. Либо мы чисты, либо нет. Если жена Монтеса не проболтается, да и впредь будет держать язык за зубами, то опасность грозит нам только с одной стороны - в том случае, если полицейские найдут на яхте отпечатки ваших пальцев.
- Не найдут, - уверенно сказал я. - Я тщательно вытер все, к чему мы прикасались.
Они оба уставились на меня; на лице Алисы было выражение, которого я никогда прежде не видел. Не стану вдаваться в объяснения. Скажу лишь, что я сразу воспарял духом.
- Что ж, - согласился Маллиген. - Это меняет дело. По мне, должно быть, плачет психушка, но я пойду с вами до конца. Сейчас мы с тобой уберем лодку в ангар, Кэмбер, и вылижем её так, чтобы комар нам носа не подточил. Я отвезу вас домой, а потом избавлюсь от машины Шлакмана.
- Каким образом?
- Это уж мое дело.
- А потом - что?
- Поживем - увидим, - усмехнулся Маллиген.
* * *
Около часа мы мыли лодку, потом сушили её, а в конце - вымазали грязью, которая должна была накопиться на ней за зиму. Мотор Маллиген разобрал, промыл и заново смазал. К тому времени, когда мы закончили возиться с лодкой, я так устал, что буквально падал с ног. По дороге домой я заснул прямо в машине. Алиса разбудила меня, когда автомобиль остановился напротив нашего дома.
Трудно описать, какие чувства охватили меня, когда я увидел наш дом. Брезжил серый рассвет. Мне вдруг показалось, что я отсутствовал долгие месяцы. На глаза навернулись предательские слезы. Потом мне почему-то показалось, что я вообще никуда не уезжал, а все случившееся - не более, чем сон. И эти мысли одолевали меня столь настойчиво, что мне пришлось буквально силой уверять себя, что это не так.
Алиса отнесла Полли в дом. Маллиген взял меня под локоть.
- Кэмбер...
Я уже знал, что он скажет.
- Прощай, Кэмбер.
Мы крепко пожали друг другу руки.
- Понимаешь, Кэмбер... Словом - не приезжай на мою лодочную станцию. Никогда. Ни ты, ни - твоя жена.
Чуть помолчав, я кивнул.
- Знаешь - почему?
- Знаю, - сказал я. - Видимо, иначе нельзя.
- Иначе нельзя, Кэмбер. Мы с тобой должны навсегда забыть о существовании друг друга. Никто и никогда не должен докопаться до того, что мы знакомы. Если бы не я, ты бы вовек не попал на эту реку. А, коль скоро я тут ни при чем, и тебя там быть не могло. Понял?
Я кивнул.
- Что бы ни случилось, Кэмбер, стой на своем. Ты меня не знаешь. Мы никогда не встречались. Ты никогда не сидел в моей лодке. Как только мы сами в это поверим, все будет в порядке.
- Нас никогда не расколют, - сказал я.
- Никогда это слишком долго. Главное - сейчас.
- Занятно, - покачал головой я. - Ведь я никогда не был знаком с таким человеком, как вы, мистер Маллиген. Вы - единственный во всем мире, про кого я мог бы сказать: "вот - мой друг".
- В мире много друзей, Кэмбер.
- В вашем мире, мистер Маллиген. В моем их нет.
Маллиген пожал плечами.
- Жизнь у нас длинная, Кэмбер. Не позволяй всякой швали садиться тебе на голову. Радуйся тому, что имеешь.
Я кивнул.
- Ты ведь и сам - славный малый, - усмехнулся Маллиген.
Мы ещё раз обменялись рукопожатием, а потом он сел в машину и укатил. Но слова его остались со мной. Никто прежде не говорил мне таких слов.
14. Ключ
Полли продолжала спать, когда Алиса уложила её уже в собственную, детскую кроватку. Бедняжка так устала и измучилась, что нам стоило совсем небольших усилий убедить её на следующий день, что почти все случившееся не более, чем кошмарный сон. Психиатры утверждают, что подобные ужасы не стираются совсем, оставляя в мозгу детей незаживающие раны, которые сохраняются на всю жизнь. Мне кажется, что трудно встретить ребенка без той или иной раны, но Полли, по меньшей мере, просыпаясь, сразу встречает только любовь и понимание.
Пока Алиса укладывала нашу дочурку, я проверил, заперты ли все двери и окна. Отныне мне надолго предстояло ежедневно выполнять этот ритуал.
Затем я сбросил окровавленную одежду, порадовавшись, что не надел один из своих дорогостоящих костюмов. Я отнес джинсы и рубашку со спортивной курточкой на кухню, показал Алисе и спросил, что с ними делать - сжечь или закопать.
- Ни то, ни другое, - твердо сказала она. - Такие вещи на дороге не валяются. Я брошу их в стиральную машину - и они будут, как новенькие.
Я кивнул, не в силах пускаться в споры. Небо уже зарозовело.
- На работу я не пойду, - заявил я.
- Это ещё почему?
- Яффи видел, что я болен.
- Что ж, ты ещё ни разу не пропускал работу из-за болезни. Сейчас, Джонни, для тебя главное - побыстрее лечь спать. Ложись в постель.
- Я должен принять ванну.
- Прими ванну и отправляйся спать. Ты голоден?
Я покачал головой.
- У нас в холодильнике есть полбутылки водки.
Я снова помотал головой.
- Выпить я бы не отказался. Но, если выпью, меня сразу стошнит.
- Тогда ложись спать и постарайся выспаться.
- Если Полли позволит.
- Если Полли проснется, я встану к ней сама. Можешь выспаться досыта.
- Но ты ведь не спала столько же, сколько и я.
- Ты устал больше, Джонни.
- Почему?
- Потому что мужчины и женщины сделаны из разного теста, Джонни. Это трудно понять, да?
- Да, трудно, - кивнул я.
* * *
Я отмок в ванне и принял душ, смывая и соскребая с себя чужую кровь и стараясь, из опасения, что меня вывернет наизнанку, не смотреть на стекающую с меня кроваво-красную воду. Так я стоял и стоял под душем, пока не услышал голос Алисы:
- Джонни, ты не уснул там?
Тогда я наконец вылез, насухо вытерся, облачился в пижаму и забрался в постель. Кровать у нас с Алисой двуспальная, старого образца. Я заикнулся как-то раз о сдвоенной кровати, но Алиса наотрез отказалась, пояснив, что уважающие себя англичане не разделяют современных американских представлений о том, каким должно быть супружеском ложе.
- Супруги должны вести нормальную супружескую жизнь, - заявила она, а не прикидываться только друзьями. Да и что скажешь Полли, когда она повзрослеет и начнет задавать вопросы?
Это решило исход дела и у нас осталась двуспальная кровать. Я уже почти спал, когда Алиса забралась в постель и прижалась ко мне, теплая и мягкая.
- Джонни?
- А?
- Ты спишь?
- Почти.
- Я не могу злиться на тебя в постели, Джонни.
- Хорошо.
Она обвила меня руками.
- Джонни?
Я уже проваливался в небытие, но Алиса извлекла меня оттуда.
- Джонни?
- Что?
- Ответь мне - всего на один вопрос.
