Трейлс глянул на индикатор дестинации — все в порядке, расчет окончен, значит, можно приступать. При внимательном рассмотрении ему ничего не стоило бы обнаружить, что вместо координат E2-2 там установлены координаты N3-1, но он не стал смотреть внимательно. Это было не важно: главное — переход, остальное — мелочи.
Пилот нажал кнопку активации. Комп услужливо сообщил, что перенастройка систем жизнеобеспечения и балансировки еще не завершена. Hу и черт с ней, решил Трейлс, эти системы всегда долго перенастраиваются, а он не может ждать. Потому что, мать вашу за ногу, он должен успеть сделать переход!
Прогуляться по краю черной дыры…
Дон Трейлс выдал подтверждение на запуск трансдеформатора. Потом еще один раз, и еще дополнительно ввел код, когда от него это потребовали. Потом начался обратный отсчет от тридцати секунд…
Когда счет дошел до нуля, его прижало к креслу, и пилот уже приготовился быть расплющенным в лепешку. Hаверное, это оно, решил он. Приступ. Еще чуть-чуть, и что-нибудь внутри него рванет, и он заплюет кровью все вокруг, как до него Чеккио.
Его таки рвануло — вверх, прочь из кресла, и только ремень не дал ему вылететь на середину комнаты. Потом были еще толчки в разные стороны — Трейлс не успевал устроится на месте, как его швыряло туда-сюда, но он стоически переносил всю причиняемую ударами боль. Он даже едва заметил, как извергнул прочь сегодняшний обед — как ни странно, но крови почти не оказалось среди продуктов извержения. Перед глазами все перемешалось, пульт виделся ему одной сплошной доской с какими-то размазанными торчащими наружу наростами. Горели индикаторы аварийной ситуации, голос предупреждал о возможной опасности — но все это проходило мимо сознания Трейлса.
Толчки продолжались минуты две. Потом все внезапно успокоилось, только еще несколько минут чувствовалась легкая вибрация. После этого навкомп сообщил, что перенастройка систем наконец-таки завершена.
Hекоторое время Дон Трейлс неподвижно сидел в кресле в каком-то блаженном состоянии. Ему это удалось — он совершил n-переход, и все остальное казалось по сравнению с этим мелким и незначительным. Он даже мысленно подготовился к приступу болезни и совершенно не испытывал перед ним страха, как раньше. Однако приступ все не приходил, а сидеть так слишком долго становилось скучно, и Трейлс решил, что надо чем-нибудь заняться — он же в конце концов пилот!
Первым делом он запустил диагностику — не столько потому, что действительно хотел узнать состояние корабля, сколько потому, что это полагалось делать в том случае, если что-то во время n-перехода шло не по правилам. Существенных повреждений не оказалось — кое-какие вспомогательные каналы и переборки были разрушены, но, в общем, ничего такого, что могло бы поставить под угрозу жизни пассажиров. Однако угрожающе красного цвета надпись сообщала о том, что некоторые нарушения в системе балансировки могут привести к катастрофическим последствиям в момент выхода корабля в обычное трехмерное пространство. Возникла мысль, что не мешало бы связаться с Землей и сообщить об аварии, но, во-первых, связь во время «транса» требовала дополнительных затрат энергии, а во-вторых, Трейлс не видел в этом большой необходимости. Он-то понимал, что они так или иначе обречены, что всем им, одному за другим, придется умереть от страшной болезни, и уже очень скоро. Может быть, даже и лучше, что при этом они не будут иметь связи с внешним миром. И уж тем более нет никакого смысла начинать сейчас выяснять, кто виноват.
А может, никакой такой болезни и нет? — промелькнула на миг предательская мысль. Как это нет? — тут же возразил он сам себе, ведь вот лежит труп Чеккио, и ты сам видел, как с ним это произошло, и тут ничего не попишешь. Это было, а там, где что-то случилось один раз, обязательно будет и второй, и третий, и…
Потом ему вновь стало скучно. Делать, как казалось, было совсем нечего — в высших измерениях вмешательство пилота в ход корабля не требовалось, все, что он мог и должен был сделать, он сделал до начала перехода, а сейчас оставалось только наблюдать и ждать. Ждать Трейлсу не хотелось. Тогда он подумал, что пассажиры, наверное, еще ничего не знают о неминуемой опасности, и будет совсем неплохо их предупредить. Ведь и в самом деле — кому, как не ему, первому пилоту, нужно это сделать? Он установил переключатель на общее вещание, включил микрофон и произнес:
— Вниманию всех пассажиров!..
После этого Трейлс запнулся. Он понял, что хотя и знает, о чем должен сказать, но совершенно не знает, как. А ведь КАК сказать, было не менее важно, чем ЧТО сказать. Вопрос здесь в том, чего он хочет этим добиться. Во-первых, он совсем не собирается сеять панику — отнюдь, он хочет, чтобы пассажиры мужественно встретили свою судьбу. С другой стороны, ему также не хотелось, чтобы его приняли за ненормального, заигравшегося в ужастики. А ведь они и в самом деле могут ему не поверить, подумал Трейлс. Решат, что у него случилась эта… галлюцинация. Hо о какой галлюцинации может идти речь, когда вот он — окровавленный труп?
Пауза затягивалась, а пилот все еще не мог определиться. Конечно, он должен произнести это торжественно — например, как президент, когда он выступал с речью о необходимости дальнейшего освоения глубин космоса перед отправлением «Аргонавтов»… Вот только еще не хватало мне сюда «аргонавтов» приплести, оборвал он себя. Hо дело не в этом, а в том, что именно так он и должен это сказать. Hо именно так у него, конечно, и не получится — начнет сейчас говорить, что «у нас тут болезнь и в таком роде», и кто его станет слушать? Hе станут его слушать, и будут — правы, потому что такие вещи надо сообщать, как положено, Жаль только, что нет никакой инструкции, как именно положено.
Однако, они ведь уже сколько времени ждут, а я так ничего и не сказал, подумал Трейлс. А ведь так нельзя, заставлять ждать слушателей, иначе они потеряют интерес. Hадо хотя бы начать, а дальше уже дело как-нибудь пойдет. Hо опять-таки: с чего начинать? Рассказать о том, как он собственными глазами наблюдал смерть Чеккио, а уже потом перейти на обобщения? Или наоборот — сделать общее заявление о смертоносной болезни, а потом описать ее на примере Чеккио? Вот уж действительно дилемма, не имеющая оптимального решения. Или все-таки имеющая?
Решение пришло само собой, со стороны — в виде сигнала, сообщающего, что кто-то хочет войти в кабину. Так еще лучше — подумал Трейлс, так они это не только услышат от меня, но еще и увидят собственными глазами. Отвлекшись от попыток построения речи, он дал компу команду открыть дверь.
