Я суматошно мотал руками и дёргал ногами, стараясь разогнать кровь, чтобы она вернулась в покинутые ею места. Во всякие маленькие каппиляры, в которых её уже несколько часов не было. Возвращаясь, кровь причиняла нестерпимую боль, и я стиснул зубы, чтобы не завизжать, как придавленная крыса.
Алекс нагнулся и сломал крысе шею. Вокруг повисла тишина, из за резкого контраста показавшаяся картонно-нереальной.
— Надо идти Инго — громко сказал он — Хрен их знает, что у них на уме. Может сейчас вернутся. Их же тут уйма. Держись за копьё.
— Где оно?
Он наобум ткнул копьём в направлении моего голоса, и попал мне в плечо. Я схватился и почувствовал, что Алекс двинулся вперёд, причём очень быстро. Копьё едва не вырвалось из руки, но я сильнее сжал ладонь, и споткнувшись об дохлую крысу, последовал почти бегом.
— Так не потеряемся — бросил Алекс, тяжело дыша.
— Да я понял.
Алекс двигался быстро, а я постоянно об что-нибудь спотыкался, рискуя упасть. Сзади слышалось густое шуршание, крысы шли за нами, и было их по всей слышимости до хрена. Не меньше полсотни, хотя может и больше. Я пару раз оборачивался, но это было настолько бесполезно, что я даже задумался, какого чёрта я вообще пытаюсь посмотреть назад, неужели мозг не может объяснить доходчиво моим глазам, что это не имеет смысла?
— Чёрт — буркнул Алекс, остановившись — По-моему, туда.
Он зашагал чуть правее, а я за что-то зацепившись правой ногой, рухнул вниз, выпустив копьё из руки.
— Что там? — спросил Алекс.
— Упал — глупо сказал я, поднимаясь, и слушая, как приближается шуршание. Алекс тоже слушал.
— Они настроенны решительно — проговорил он — Ладно, поднимайся и давай ускоримся. Я буду тебе постоянно что-нибудь кричать.
— Вперёд! — услышал я крик впереди себя, и рванул за ним.
— Вперёд! — повторился крик через пару секунд.
И я несмотря на боль, на догоняющих крыс и вообще на хреновое положение вещей, нарисовал на лице улыбку до ушей.
— Вперёд! — снова крикнул Алекс.
Мы уже почти бежали, и если бы не полная тьма, выглядел бы я по-настоящему глупо. С разорванной штаниной, испуганными глазами, и улыбкой по всей морде. Наверное, так выглядят бегущие из психушки дебилы.
Перейдя на бег, мы стали отрываться от крыс, и они почувствовав это, принялись тявкать, совсем, как собаки. Видимо их здорово бесило, что добыча уходит, а не стоит смиренно, закатываясь от крика. Хотя, если бы не Алекс, так бы оно всё и было. Наверное во всей Вселенной, не было ещё такой ненависти, какой эти твари ненавидели местного охотника, не только планомерно убивающего их, но ещё и лишившего законного пира. Не заставит ли их эта ненависть забыть о правилах? Вдруг они перешагнут невидимую границу, и будут нас преследовать и за лесом?
Да ну — оборвал я сам себя — Вряд ли.
— Вперёд! — продолжал кричать Алекс, через каждые две секунды, а я через каждые пять напарывался на какое-нибудь дерево. Поэтому приходилось держать руки вытянутыми перед собой, и это добавляло идиотичности моему и без того идиотичному виду в тот момент.
Наконец лес кончился. Это я понял, когда за целых двадцать секунд ни на что не натолкнулся.
— Можно остановиться — громко сказал Алекс, и я услышал, как он шумно задышал.
Я повалился на землю и стал слушать. Шуршание и тявканье остались позади, и по-моему уже не приближались. Ну, слава богу, сказал я себе, законы не нарушаются, и это уже радует. Иначе, пришлось бы чёрт его знает сколько ещё бегать, пока б не началось время света.
— Так, теперь нужно бы найти шалаш — сказал Алекс, отдышавшись.
— Главное, из леса выбрались — тихо проговорил я, пытаясь разглядеть своего спасителя.
— Это хорошо. А то я что-то совсем задыхаться стал. Мне же уже лет-то — Алекс громко фыркнул — Чёрт! Мне ж лет уже за шестьдесят. Или мне всё ещё… Слушай, а это время, которое мы здесь живём, оно как-то скажется в том мире? Или мы там останемся такими же, какими попали сюда?
Меня удивило то, о чём говорит Алекс.
— А мы что выберемся? — спросил я осторожно, надеясь, что Алекс уже давно придумал, как отсюда выбраться, и только и ждал вот такого момента, когда во мне уже нельзя сомневаться, и можно рассказать всё, как оно есть.
— Сейчас я верю в это больше — туманно ответил Алекс — Вставай, нужно дойти до шалаша. Время света может начаться в любую минуту.
— И что? — спросил я. Подниматься абсолютно не хотелось. Я общупывал прокушенную икру, пытаясь понять, насколько серьёзна рана, и по количеству липкой жидкости определил, что ничего супер смертельного нет. Хотя, со мною уже случалось такое.
Как-то в пору весёлой юности, находясь в приличном опъянении, я случайно перерезал себе вену краем железного листа. И всё никак не мог понять в темноте, почему это у меня левая сторона рубашки и левая штанина такие мокрые. Чё за фигня, пьяно думал я, идя в комнату. А когда я включил свет…
Здесь же свет включить было нельзя, но это, наверное, и к лучшему. Там, включив свет, я испытал офигительный шок, и увидеть свою икру, от которой откушен кусочек мяса, мне сейчас не хотелось. Пусть она там хоть вся истечёт, чёрт с нею, но увидеть, это сейчас выше моих сил.
Я медленно поднялся и мы двинулись дальше.
— А причём здесь время света? — спросил я.
— Ты чё, не врубаешься?
— Во что?
— Утром этот пастырь Инри со своими овечками придёт проверить, сожрали тебя крысы, или нет.
— А что ему помешает подумать… — начал было я, но осёкся.
— Дошло? — спросил Алекс.
— Угу — буркнул я.
Конечно дошло. Помимо нескольких крысиных трупов, там осталось ещё множество улик, свидетельствующих против того, что крысам довелось славно попировать. Слишком мало крови, развязанная верёвка, да и крысы не собаки, хотя и тявкают почти так же, и кости вряд ли стали бы жрать.
— Надо было верёвку забрать — сказал я.
— Чёт я не подумал — ответил Алекс — Ты знаешь, там не до верёвок было. Этих тварей же не меньше сотни вокруг тявкало.
Я улыбнулся. Когда мы бежали, я подумал, что крыс с полтинник, сейчас Алекс назвал цифру сто, а когда я начну рассказывать об этом своим внукам, я начну примерно так — полтысячи крыс окружили нас… Главное, добраться до того момента, когда у меня будут внуки. Хотя…
— Слушай, Алекс — вдруг спросил я — А здесь женщины могут рожать?
— Эт ты к чему? — голос Алекса прозвучал удивлённо.
— Да так, что-то вот подумалось.
— Ну, не знаю. Вряд ли, наверное. По крайней мере, пока я тут нахожусь, ещё никто не родил. Хотя подозреваю, что Инри и Мария милуются.
Милуются, блин. Лёгкая улыбка тронула мои губы. Надо же, не трахаются, не сексом занимаются, и даже, не жахает Инри эту самую Марию, а именно милуются. У меня прямо в груди пробежала волна ностальгии по тем временам, когда слово трахнуть обозначало — ударить. Но в те временя я был ещё маленьким, и мало что помнил. Но, судя по лексикону, времена и в самом деле были понаивней и поэстетичней.
