И вдруг "Москва-Кассиопея"!
Не думал тогда Ричард о фантастике, тем более о фантастике детской. Читать - читал, для себя, в своей страсти все узнать, собрать вокруг себя новых людей и впитать новые идеи, очень интересовался космонавтикой. Но самому делать... нет.
Все случилось вроде бы совершенно случайно.
На студии имени Горького лежал сценарий А.Зака и И.Кузнецова - детская фантастика, "Москва-Кассиопея", о подростках, которые одни, без взрослых, отправляются в космический полет.
Сценарий победил на конкурсе, был принят студией, и в ее интересах было заполнить пустую клеточку в планах: "детская фантастика". И вот в 1971 году Викторова вызвал к себе директор студии и предложил этот сценарий. И обещал любую поддержку студии.
Так начался четвертый путь Викторова, четвертая ветвь его творчества, мне по роду занятий более других известная.
Казалось бы, что может быть дальше одно от другого? История и фантастика? Одна смотрит в прошлое, другая обращена в будущее... А что, если не ограничивать фантастику затрепанными стереотипами? Допустим, что она куда шире, чем принято считать.
Настоящая фантастика интересна читателю лишь тогда, когда она рассказывает о наших с вами проблемах, когда она актуальна. Это в первую очередь характерно для фантастики отечественной, у истоков которой стоят Гоголь, Алексей Толстой, Михаил Булгаков, которые обращались к чувствам и мыслям своих современников. Это совсем не отрицает общей направленности научно-фантастической литературы наших дней в будущее. Фантастика старается дать ответы на вопросы: Как мы живем? Зачем живем? Что с нами происходит? И на вытекающий из этого кардинальный вопрос: Что с нами будет?
В отличие от сказки, условные персонажи которой действуют в условиях сказочной обстановки, хорошая фантастика, делая фантастическое допущение, создавая фантастический антураж, населяет фильм реальными героями, узнаваемыми и близкими читателю.
Теперь обратимся к исторической литературе. Могу с уверенностью сказать, что любой знаменитый или хотя бы популярный исторический роман или фильм имеет дело с тем же художественным принципом, что и фантастика: воссоздание образа, интересного для читателя, живого, современного героя в фантастическом антураже. Историки могут сколь угодно и вполне справедливо критиковать Алексея Толстого за роман "Петр Первый", где исторический фон язык, психология персонажей, детали быта и т.д. - воссоздан весьма условно, ради решения художественной задачи - лепки человеческого характера. Именно людьми, их поступками силен этот роман. "Андрей Рублев" Андрея Тарковского уязвим с точки зрения строгой исторической правды. Интересовало Тарковского иное: наши проблемы, суть человеческих отношений. И обратите внимание, как естественно Тарковский на одном и том же этапе своей творческой судьбы создает "Андрея Рублева" и "Солярис".
Историческое произведение и произведение фантастическое дают возможность художнику, отстраняясь от воссоздания реалистического быта, обратиться к философским проблемам бытия. Именно поэтому, я полагаю, что для Викторова, внутренне готовящегося к созданию исторического фильма, неожиданное предложение обратиться к фантастике вызвало вначале сопротивление, затем сопротивление сменилось интересом, а затем и убеждением, что открывшиеся перспективы стоят того, чтобы посвятить этой работе все свои силы.
Вполне возможно, будь сценарий Зака и Кузнецова предложен иному режиссеру, уже зарекомендовавшему себя реалистическим художником, он мог бы отнестись к картине как к проходному эпизоду. Но принцип Викторова работать всегда серьезно, и постоянный поиск слова, которое воспитывает, заставили его задуматься над возможностями сферы, практически неизвестной для нашего детского кинематографа, затем увлечься фантастикой как могучим средством воздействия на подростка.
Конечно, нельзя сбрасывать со счетов и то, что сам сценарий таил в себе широкие возможности для осуществления идей Викторова, которые он уже затрагивал в своих "школьных" и военных фильмах. Уверен, что, если бы Викторову в тот раз попался иной, более "стандартный" сценарий, он бы от него отказался.
Получилось так, что, с одной стороны, сам Викторов готов был к следующему шагу в своем творчестве, с другой - сценарий давал ему возможность этот шаг сделать.
Зак и Кузнецов, опытные, много сделавшие в кино сценаристы, ранее более известные своими приключенческими сценариями, придумали такую историю.
В будущем, относительно недалеком, человечество достигло возможности построить космический корабль, который может долететь до иной звездной системы. Правда, путешествие будет продолжаться много лет. Именно
это удерживает от полета. Но тут к Земле приходит сигнал бедствия с далекой планеты. И тогда принимается решение: послать в космос подростков. Они достигнут терпящей бедствие планеты, став уже взрослыми людьми, и смогут вернуться на Землю еще не стариками.
Подбирается экипаж из талантливых юных добровольцев. В экипаже как мальчики, так и девочки. После трудного путешествия они достигают цели, и обнаруживается, что по прихоти физических законов путешествие заняло куда меньше времени, чем рассчитывали. И потому они, достигнув цели через несколько месяцев, возвращаются, освободив планету от власти роботов, почти не повзрослев.
Это краткое изложение сюжета страдает тем, что в него можно вложить многое, а можно ничего не вложить и ограничиться приключением как таковым. Сценарий, тем более специально написанный для кинематографа, а не экранизация уже имеющегося произведения, мертв, пока не стал событием на экране. Как бы он ни был хорошо написан, лишь пройдя сквозь воображение режиссера, лишь воплотившись на экране, он становится или не становится событием.
Викторов сразу понял, что ничего подобного в нашем кинематографе еще не было. Драматурги сделали своеобразное открытие: сценарий космической одиссеи о подростках и для подростков. Подозреваю, что в те дни, когда Ричарду надо было решить, продолжать ли работу в прежних жанрах или ринуться в неизведанное море фантастики, на его решение повлиял Викторов-педагог. Он понял, какие воспитательные возможности открываются в этой новой области. И как только понял и принял решение, начал действовать.
Ричард отнесся к предстоящей работе увлеченно и серьезно. Иначе он не мог. И тут же обнаружилось, а это он предугадал заранее, что студия, намереваясь "поставить галочку", совершенно не представляла, на что она идет.
Опыта детских фантастических фильмов фактически не было, и производственникам, руководителям студии, да и Госкино казалось, что будущий фильм ничем не должен отличаться от сказок, в которых пионер Ваня борется со злым царем. То есть на него достаточно выделить столько же средств, как и на "Красную Шапочку". За отсутствием опыта и желания его приобрести можно было игнорировать мировой опыт, давно уже доказавший, что фантастика - дорогой в производстве, но окупающийся в прокате вид кинопродукции.
