— Итак? — глухо сказал Генерал.
— Мы не гении, но в этой голове кое-что есть, — Доктор похлопал себя по лбу и улыбнулся. — Впрочем, и техника у нас не самая худшая… Хотите разгадку, Король Марк? Он был единственным, кто осмеливался так называть Генерала в глаза.
— Валяйте.
— Касательно Дервиша. «Мобиль» номер четыре сделал что-то, от чего воспоминания личного характера вспыхнули с такой силой, что подавили все остальное и привели к неконтролируемой вспышке эмоций. Второй случай, на шоссе номер пять…
— …Там ему попался математик, озабоченный сложными перипетиями научного спора в своем институте, — скучным голосом продолжил Генерал. — И третий — с художником. И четвертый, и пятый… Простите, старина, но мои люди пришли к тем же выводам на полчаса раньше ваших. Один из них хорошо знал жизнь Дервиша, а там и потянулась ниточка… Я все могу сказать за вас — «мобили» поражают людей с высоким уровнем мозговой активности, яркие индивидуальности. Творческие личности. Влюбленных. Обладающих повышенной чувствительностью, тонкой, нервной организацией, склонных к углубленной работе мысли. «Мобиль» пропустит лишь человека равнодушного, не склонного размышлять, страдать, любить, ненавидеть, творить, сопереживать. Их ведь не так уж мало, таких людей, старина… Я все правильно сказал за вас?
— Правильно, — сказал Доктор.
— Но они же все такие! — вдруг воскликнул Полковник. — Они же все такие, все восемь — повышенная эмоциональность, тонкая нервная организация, склонность к творчеству, почему же вы…
— Именно поэтому, — сказал Генерал, глядя в пол. — Да, это живцы. Их автомобили напичканы аппаратурой. Можно с уверенностью сказать, что мы будем знать, как «мобиль» наносит удар, механизм этого удара — словом, почти все. И не нужно смотреть на меня такими глазами. Восемь человек — и человечество. Случилось так, что именно нам предстоит защищать планету. Мы можем гарантировать, что этот конус — единственный во Вселенной? Что никогда не будет других? Мы все должны знать о нем. И потом, они не принесены в жертву, не такие уж они подсадные утки. Они предупреждены и вооружены. Так что правила игры остаются прежними — выигрывает тот, кто успеет первым… Он сидел, ссутулясь, а они смотрели на него. Потом Полковник сказал:
— Вы послали их на смерть.
— Ну да, — сказал Генерал. — Вернее, не совсем так — я послал их на задание, в случае неудачи — смерть. Но ведь мы сами называем себя последними солдатами Земли, верно? Вот и бой.
— И все же ты мог бы послать людей более холодного эмоционального спектра,
— сказал Доктор.
— Мог. Но мне мало просто уничтожить врага. Нужно еще изучить его оружие, его сильные и слабые места. И не столько мне, сколько человечеству. Я ненавижу сакраментальный девиз иезуитов, но… Ты не военный, старина. Впрочем, и ты должен помнить, что для успеха армий жертвовали взводами, а то и батальонами. Законы войны. А сейчас идет война — что из того, что большинство землян о ней ничего не знает?
— Вы считаете, что знай они суть дела, отказались бы? — спросил Полковник.
— Вполне возможны отдельные срывы, — сказал Генерал. — А возможно, и нет. Просто… иногда человек, который не посвящен во все детали, работает лучше.
— Ну что ж, все правильно, — сказал Полковник и стал еще больше похож на учителя физики. — Вы, Генерал, не можете запретить мне одной простой вещи. В третьей группе не хватает человека, их только двое. Кстати, я ведь человек «более холодного эмоционального спектра», вы сами так когда-то говорили. Доктор…
— Но не настолько, чтобы чувствовать себя в безопасности, — буркнул Доктор. — Ты тоже подходишь под определение мишени, если честно.
— Это означает только то, что я об этом знаю, — Полковник щелкнул каблуками. — Разрешите идти?
— Идите, — не глядя на него, сказал Генерал. Белая дверь захлопнулась за Полковником, мелькнул на мгновение натянувший лук кентавр.
— Они уже все мертвые, Марк, — сказал Доктор. — Все.
— Может быть. А может быть, будущие мертвецы и будущие триумфаторы — в равной пропорции. Судя по уничтоженному истребителями «мобилю», они довольно-таки уязвимы. — Он положил руку на колено Доктору. — Старина, пойми же ты наконец — мы защищаем Землю…
— В обход ООН?
— Что?
— Ты думаешь, в ООН не знают? — спросил Доктор. — Считаешь, что его засекли только наши станции слежения? Что, если перед посадкой он вызвал какие-то катастрофы и в Приземелье? Приземелье — улица с довольно оживленным движением…
— Я говорил с премьером, — сказал Генерал. — Он быстро ухватил суть, он умен. И политик отменный. При любых демаршах он обещал продержаться, как минимум, сутки. Вряд ли ооновцы прибегнут к прямому военному вторжению, так что мы все успеваем… Они ведь не вторгнутся.
— Наверняка нет, — сказал Доктор. — Но тебе не приходит в голову, что «ооновцами», если разобраться, ты именуешь все остальное человечество?
— Ну и что? Нет, ну и что? — Доктор видел, что Генерал искренне удивлен и рассержен непонятливостью собеседника. — Мы ведь защищаем Землю.
— Одни?
— А какая разница? Разве ооновцы применили бы другую аппаратуру? Другое оружие? Другие методы? Они действовали бы точно так же. Оставим специалистам по международному праву разбираться в том, насколько это наше внутреннее дело и насколько оправданным было бы вмешательство ООН. Ты можешь заверить, что ооновцы справятся лучше?
— Нет, — сказал Доктор.
— Ты согласен, что «мобили» крайне опасны?
— Да.
— Вот видишь.
— А ты можешь заверить на все сто, что тобой движет лишь забота о благе человечества? Без маленькой, без крохотной примеси? Никакого желания воскликнуть: «Ага! Вы долго смеялись над нами, но в конце концов успеха добились именно мы…» Так что же, никакой примеси?
— Никакой, — сказал Генерал. И все же, все же… Человек, никогда не лгавший, не сможет перестроиться мгновенно, к тому же, если человек этот отнюдь не подл и не плох. Коротенькая заминка, едва заметная неуверенность в голосе не почудились, они были. Доктор был хорошим психологом и не мог ошибиться.
— Между прочим, — сказал он, — ты использовал не лучший метод. «Зараженный» район не столь уж и велик, его нетрудно было бы прочесать армейским подразделениям, бронированным машинам, оснащенным теми же тэта-радарами, Но на это ты никак не можешь пойти. Во-первых, вся слава должна достаться твоей конторе. Во-вторых, не стоит раньше времени привлекать внимание ООН — а вдруг они все же ничего не знают? Генерал подошел к окну, заложил руки за спину и стал смотреть вниз. Там, внизу, посреди огромного, залитого асфальтом двора стояли три сине-черных фургона, прямоугольные коробки на колесах едва ли не в человеческий рост, и к ним шли оперативники. Показался Полковник, подошел к Ясеню и Эвридике, что-то сказал им, все трое сели в кабину, и фургон медленно выкатился за ворота. Следом второй. Потом третий. Створки высоких зеленых ворот медленно сдвинулись, словно отсекая прошлое от настоящего, настоящее от будущего. Не оборачиваясь, Генерал сказал глухо:
