Неторопливыми шагами Серегин прошел в угол кабинета, где тяжелый и надменный возвышался пульт информаторов. Серегин набрал номер. Засветился экран; он был вытянут снизу вверх, сохраняя традиционные пропорции книжной страницы. На экране зажглось название указанного Говором источника. Затем возникла первая страница, вторая…
– Быстрее, Серегин! - нетерпеливо проговорил Говор. - Где нам искать?
– В четырнадцатой, - сказал Рогов. - И девятнадцатой…
– Четырнадцатая экспедиция, Серегин. Что вы копаетесь?
Страница остановилась на экране. Серегин секунду вглядывался в нее.
– “Ведущий корабль “Улугбек”. Ведомый - “Анаксагор”, - вслух прочитал он. - На каком были вы?
– “Улугбек” не вернулся, - тихо сказал Рогов.
– “Анаксагор”. Одну минуту… так. Шеф-пилот: Мак-Манус. Пилоты: Монморанси - ого! - и Рогов. Да, Рогов.
Рогов вздохнул.
– Гм, - сказал Говор. - Это было сколько лет назад? Да… Удивительно. Посмотрите, Серегин: там должны быть фотографии членов экипажа. Вы, конечно, простите нас. друг мой. Вы понимаете: такие факты нельзя принимать на веру.
– Нет, пожалуйста, пожалуйста, - сказал Рогов. Он чуть улыбнулся.
– Вот Рогов, - сказал Серегин. Он впервые с откровенным интересом взглянул на пилота. - Посмотрите сами.
Говор торопливо прошагал к пульту информаторов. Несколько раз повернул голову, сравнивая.
– Да, - сказал он. - Удивительно. Сходство несомненное. А? Правда, на снимке вы несколько моложе.
– Я и был тогда моложе.
– Вот именно. На двести лет, а? Серегин, отыщите-ка и вторую.
Розыски этой экспедиции заняли также немного времени.
– Здесь вы совсем похожи, - констатировал Говор. - Что же, Серегин, будем считать факт установленным? Но я предвижу, что все наши коллеги будут требовать бесконечного количества доказательств. Может быть, посмотрим еще дальше?
– Я думаю, - сказал Серегин, - это мы еще успеем сделать. Меня интересует другое: сколько же лет вы уже не летаете?
– Семьдесят, - после паузы проговорил Рогов. Он поднял на Серегина спокойный взгляд. - Вы боитесь, что это повлияет?… Я тоже опасался. Но, наверное, эти рефлексы не исчезают. Во всяком случае, в Резерве я прошел все испытания, стажировался на последних моделях… Мне даже сохранили экстра-класс.
– Да нет, в этом мы не сомневаемся, друг мой, - вмешался Говор. - Дело не в этом. Мы не понимаем, как вы могли столько времени жить на Земле и не попасть в нашу картотеку! Хотя, может быть, у наших земных коллег служба поставлена хуже: на Земле столько народу…
– Не знаю, - сказал Рогов и пожал плечами. - Я об этом не думал. Просто жил, и все. Семьдесят лет - они уходят незаметно…
– Незаметно. Семьдесят лет. Тут невольно позавидуешь, а, Серегин? Человек просто жил… Кстати, Рогов первого класса не родня вам?
– Сын.
– Понятно. Но подождите, Рогов. А ваши друзья?
– Друзья, - повторил Рогов медленно, словно обдумывая это слово. - У меня их было много.
– Вот те, с кем вы летали.
– С кем летал? Ну, Мак-Манус и Мои - это раз. Они умерли.
– Давно?
– Да; я уже не помню точно когда. Потом Выходил и другие: Грюнер, Холлис, Семеркин…
– А эти?
– Тоже умерли.
– Так, так, - сказал Говор.
Наступила тишина, только едва слышно жужжал кристаллофон, записывающий разговор.
– Ну, а кого еще вы помните из друзей?
– Пришлось бы долго перечислять, - сказал Рогов.
– Да, за столько лет… И все они умерли давно?
– Почти все, - кивнул Рогов.
Он помолчал. - Только Тышкевич и Цинис…
– Ну, ну? Что же они?
– Они тоже жили долго.
– Ну, сколько же? - Говор потер руки.
– Тышкевич погиб совсем недавно. Он работал на Южной термоцентрали. Что-то там произошло такое…
– Помню этот случай. Значит, он погиб. И сколько ему было?
– Он был года на три или четыре моложе меня. На три, кажется.
– Потрясающе, а, Серегин? - Говор ходил по кабинету, вздымая кулаки. - Значит, ему было тоже двести с лишним! И погиб несколько лет назад! А мы с вами раскатываем по всей Солнечной… А второй, как его?
– Цинис? Он погиб раньше, в полете. Он не ушел на Землю. Ему было, помнится, сто шестьдесят… Это было давно. Мы тогда еще скрывали возраст - боялись, чтобы не списали…
– Да, - гневно сказал Говор. - Да! - крикнул он. - Тут и не заметишь, как сойдешь с ума! Погиб. Вы понимаете, Серегин: никто из них не умер своей смертью! Оба погибли. Вы хоть соображаете? Ах, если бы вы раньше…
– Очень просто, - сказал Серегин. - На них не обращали внимания именно потому, что они - Рогов, например, - выглядят людьми средних лет. Конечно, будь у них морщины и борода…
– Это мне ясно. Но они сами не могли же не понимать!
– Конечно, - сказал Рогов медленно, - мы понимали, что это необычно. Но мало ли каких необычностей насмотрелись мы по ту сторону атмосферы? Обо всем не расскажешь и в двести лет. А летать нам хотелось. А потом стало неудобно…
– Ну да, - сказал Серегин. - Он женился.
– Чепуха, - сказал Говор. - Я вам скажу, в чем дело: сии все суеверны, Серегин. И боялись - ну, что мы их сглазим, например. А?
Рогов улыбнулся.
– И вам… не надоело жить?
– Нет, - сказал Рогов. - Хочется еще полетать. Только не так далеко. На ближних орбитах. Все-таки в конечном итоге лежать хочется в своей планете.
– В своей планете… - пробормотал Говор.
Засунув руки в карманы, он пересек кабинет по диагонали. Локти смешно торчали в стороны.
В углу он постоял, опустив голову. Резко повернулся. Снова зашагал - на этот раз быстрее, резко ударяя каблуками.
– Лежать - в своей - планете, - повторил он громко, раздельно. Вытащив руки из карманов, он широко расставил их и резко опустил, хлопнув себя по бедрам. - В своей планете! - крикнул он. - А? Каково?
В следующий миг он оказался возле пилота и неожиданно сильно ударил его по плечу.
– Этого не обещаю! - сказал он торжественно и помахал ушибленной ладонью. - Насчет своей планеты.
Рогов покосился на него.
– Думаете, не выдержу в рейсе?
– Нет, не это. Похоже, вам не суждено лежать в земле.
– Жаль, - сказал Рогов. - Где же?
– Нигде. Просто жить. Потому что все, что вы тут рассказали, а мы проверили, чертовски смахивает… На что это смахивает, Серегин?
– На элементарное бессмертие, - сказал Серегин по обыкновению коротко и сухо.
– Да, - торжествующе сказал Говор. - Вот именно.
Взгляд Говора был таким торжествующим, словно это именно он, а не кто-нибудь другой обрел бессмертие.
– Но я вижу, Рогов, вы даже не очень взволнованы? Ничего, это придет позже, а пока продолжим. Отвечайте: где вы это подхватили?
Рогов задумчиво взглянул на свои ладони.
– Ну, быстрее. Надеюсь, ответ не написан у вас на ладони, как у студента? Итак, я имею в виду бессмертие. Когда вы… Ну, когда вы перестали стареть, что ли? Одним словом, когда вы эта почувствовали?
