— Прекратите, вы, оба! — крикнул он.
— Но откуда в самом деле эта… гм… человек? — спросила Стефа.
— Со второй планеты Эридана-4, — ответил Фалькейн. — Ее назвали Цинтией в честь жена капитана.
— Я слышала, что на самом деле она не была его женой, — пробормотала Чи.
Фалькейн вновь покраснел и украдкой взглянул на Стефу. Но та не смутилась, а, принимая во внимание ее ругательства…
— Они достигли александрийского уровня технологии на одном континенте к тому времени, — сказал он, — и открыли научный метод познания. Но у них не было городов. Население постоянно курсировало, занимаясь торговыми операциями. Поэтому они очень хорошо ужились с Лигой…
Он понял, что и сам начал излишне много болтать, и замолчал.
Чи изящной шестипалой лапой смахнула пепел сигареты. Выпрямившись, она едва достигла девяноста сантиметров. Обычно она сидела на своих мускулистых длинных ногах и хорошо развитых передних конечностях. Голова у нее была непропорционально велика, кругла, с тупой черноносой мордочкой, аккуратными маленькими ушками и кошачьими усами. Если не считать темной полоски вокруг огромных, сверкающих золотом глаз, она вся была покрыта белой ангорской шерстью. Ее тонкий голос стал резким.
— Давайте начнем с выяснения вашего положения, фриледи Карпс. Нет, простите, лейтенант Карпс, не так ли? Я думаю, что ваши предки были высажены именно в этом районе.
— Да, — кивнула Стефа. Она теперь подбирала слова с возобновившейся осторожностью. — Вскоре они столкнулись с туземцами. Иногда столкновения оканчивались войной, иногда — нет, у людей больше силы и выносливости, чем у икрананкийцев. А здесь всегда идут войны. Лучше и легче быть солдатом, чем потеть на полях и шахтах, верно? С тех пор все земцы вступают в войска. Те, кто не может воевать, становятся квартирмейстерами и тому подобное.
Фалькейн увидел шрам на ее руке. «Бедное дитя, — подумал он с жалостью. — Это какая-то ошибка. Она должна была бы танцевать и флиртовать на Земле, со мной, например… Девушка — слишком мягкое и слабое создание, чтобы…»
Глаза Стефы сверкнули.
— Я слышала, как старики рассказывали о войнах за краем мира, — оживленно сказала она. — Мы унаследовали это!
— Что?
— Я хорошо сражаюсь, видели бы вы меня в битве при Джанохе. Ха! Они напали на нашу линию. Один зандар наткнулся на мою пику. Я проткнула его!
— Стефа вскочила на ноги, выхватила саблю и взмахнула ею в воздухе. — Одним ударом я снесла голову всаднику. Он упал. Я повернулась и разрубила его соседа пополам, с глотки до кишок. Спешившийся всадник напал на меня слева. Я ударила его щитом прямо в клюв. Потом…
— Пожалуйста, перестаньте! — простонал Адзель и закрыл уши руками.
— Мы должны обсудить положение, — торопливо добавил Фалькейн.
Девушка протянула стакан, прося его наполнить. Она опять заговорила осторожно:
— Земцы поддерживали первого Джахаджи, когда рухнула старая империя. Они помогли ему сесть на Катандаранского Зверя, восстановили империю и расширили ее границы. С тех пор они служат в личной гвардии каждого императора и являются стержнем его войск. Позже некоторые из них были завоевателями Рангакоры в Субхардате, на востоке, на краю Сумерек. Это наиболее важное стратегическое место — оттуда можно стеречь дорогу, проходящую через горы. Вода, сбегающая с гор, делает эту область богатейшей в Чекоре.
— К дьяволу вашу грязную геополитику! — прервала ее Чи. — Почему вас преследовали солдаты императора?
— Гм… я не уверена, — Стефа в наступившем молчании отпила из стакана. — Может быть, вы лучше вначале расскажете о себе? Возможно, тогда мы поймем, почему Джахаджи III держит вас здесь, а не в Катандаране. Или вы знаете это?
Адзель покачал своей громадной головой.
— Нет, мы не знаем, — ответил он. — В сущности, мы и не подозревали, что с нами запрещено встречаться. Правда, кое-какие подозрения были: казалось несколько странным, что нас до сих пор не пригласили в столицу и что так мало туземцев приходит взглянуть на наш корабль. Когда мы совершали облет на флиттере, то заметили вокруг на некотором расстоянии укрепления. Затем Гудженджи заявил, что нам нельзя летать. Он сказал, что это зрелище вызывает слишком большую панику. Не хотелось бы обвинять его, но причина запрета кажется мне незначительной.
— Согласно приказу императора, вы отгорожены от всех, — сказала Стефа. — В Хайджакту запрещен доступ всем иногородним, и никто не смеет покинуть этот район. Это вредит торговле, но… — Фалькейн уже собирался спросить, почему девушка нарушила запрет, когда она сказала: — Ответьте мне, как вы оказались здесь? Почему вы вообще прилетели на Икрананку?
— Она лжет, — прошептала Чи на принятом в Лиге латинском языке.
— Знаю, — ответил ей Фалькейн тоже по-латински. — Но можно ли обвинять ее? Мы, незнакомые пришельцы, а последний контакт, который ее народ имел с галактической цивилизацией, был с пиратами. Мы должны быть добрыми и постараться доказать ей, что действительно хотим добра.
Чи взмахнула руками.
— О космос, — простонала она. — Будьте вы прокляты с вашими стадными инстинктами!
Фалькейн повернулся к ней спиной.
— Простите нас, — сказал он по-английски Стефе. — Мы обсуждали… хм… личные проблемы.
Стефа улыбнулась, взяла его руку и наклонилась так, что он ощутил ее дыхание. — Я понимаю, Дэвид… Прекрасное имя — Дэвид. И вы из-за края мира! Я страшно хочу услышать что-нибудь от вас!
— Ну, — начал, заикаясь, Фалькейн. — Мы — торговые разведчики. Ищем новые рынки, — он надеялся, что его ухмылка выглядит не глупой, а скромной. — Я…
И, не выдавая основных тайн, он пустился в объяснения.
…Николас Ван Рийн встал из-за стола и побрел к прозрачной стене своего офиса. С огромной высоты он одним взглядом мог охватить путаницу городских башен, зеленых парков и скверов. Некоторое время он стоял, пыхтя сигарой, потом, не оборачиваясь, сказал:
— Да, черт побери, кажется, в вашем проекте есть хорошее зерно, что обещает неплохую прибыль. И вы как раз тот человек, который может осуществить это дело. Я за вами слежу с того момента, когда впервые о вас услышал, — из-за той истории на Айвенго. Вы тогда были, простите за выражение, молокососом. Теперь вы получили удостоверение мастера Лиги и можете неплохо поработать для Солнечная компания «Пряности и напитки». А я, одинокий и толстый старик, нуждаюсь в хороших работниках. Если вы привезете домой хорошую яичницу с беконом, я прослежу, чтобы вы стали богатым.
— Да, сэр, — пробормотал Фалькейн.
— Вы пришли поговорить о том, что любите открывать новые места, где есть возможность покупать новые товары и продавать туземцам наши, пока еще они не слишком наслышаны о рыночных ценах. Отлично! Только я считаю, что вы способны на большее, мой мальчик. Я об этом думал долгими ночами, когда, ворочаясь с боку на бок, не мог заснуть из-за беспокойных мыслей.
