Конан более чем наполовину желал, чтобы Искандриан совершил подобную глупость. Тогда аргосийцы могли бы проглотить свою неприязнь к вольным мечам, проглотить ее несоленой и нежареной. А их союзники наверняка дали бы ему место в войсках, наступающих на Офир.
Тогда киммериец мог бы свести кое с кем кровные счеты за собратьев-капитанов и товарищей, уже посаженных на кол. У Конана осталось мало добрых воспоминаний об офирских князьках, которые использовали наемников как фишки в своих кровавых играх. Половина из них ценила жизнь солдата ниже жизни своих охотничьих собак.
Но к ночи на третьи сутки, когда впереди уже виднелась граница, Конан решил пока смирить гнев и на время отложить планы мести. На рассвете четвертого дня он приказал своим парням привести себя в порядок, чтоб не пугать разбойничьим видом мирных поселян. Приказ выполнили с умеренным успехом, и северянин повел отряд с холма по дороге к Великому Мосту через Хорот.
Дракон не принадлежал к числу ни самых древних, ни самых крупных представителей своего вида. Но, несомненно, принадлежал к числу самых голодных.
Когда могучие маги покинули Аргос, исчезли и чары, поддерживающие жизнь в громадном теле рептилии. Дракон два века проспал в иле на дне Хорота.
И вот теперь слабая аура колдовской энергии, которую столь вольно расходовал Скирон, ненароком коснулась воды и вместе с речным потоком добралась до спящего чудовища. Дракон проснулся и обнаружил, что зверски голоден. Пойманная рыба удовлетворила зуд у него в желудке, но не зуд в крошечном мозгу.
Дракон прекрасно помнил теплокровную двуногую добычу. Как легко он тащил жертвы на дно, когда эти двуногие плескали, переходя брод, или слишком далеко наклонялись со своих хрупких лодчонок. Память о былых пиршествах увлекла его вверх по течению, туда, где он когда-то таился, поджидая добычу.
Однако за прошедшие годы что-то изменилось. В лодках плавало не так много добычи, и никто не пытался перейти реку вброд. Там, где разгуливала добыча, высилась чудовищная куча камня, заставлявшая течение закручиваться самым немыслимым образом.
Дракон шнырял вверх-вниз по реке и время от времени закусывал играющим слишком близко к воде ребенком или стирающей белье женщиной. С ними он разделывался одним щелчком клыкастых челюстей.
Наконец, устав от поисков обильной поживы, чешуйчатый гигант затаился под мостом.
- Стой, кто идет? - крикнул Конану один из часовых на мосту. Одетый в красную тунику с нагрудником и в бронзовый шлем с высоким гребнем, солдат направил на Конана жало длинного копья.
Киммериец упрямо шагал вперед, пока копье едва не ткнулось ему в грудь. Копейное жало замерло буквально в нескольких дюймах от широченной груди северянина. Конан невозмутимо положил массивную ладонь на лезвие и толкнул оружие вниз.
- Конан, капитан вольных мечей, и его кондатта, - проговорил он, словно спрашивая цену за комнату на постоялом дворе.
За спиной у него парни громко рассмеялись при виде той рожи, которую скорчил опешивший часовой. Конан бросил в их сторону косой взгляд, и ребята притихли. Конан успел заметить, что через мост к ним приближаются новые караульные во главе с верховым капитаном.
Капитан подъехал к отряду киммерийца, и Конан поднял руку в официальном приветствии:
- Честь и слава тебе, капитан. К кому я имею честь обращаться?
- Эльгиос сын Арантеса, капитан мостовой стражи из Воителей Оссертеса, приветствует тебя, э...
- Он говорит, что его имя Конан, - вмешался часовой.
Конан нахмурился, и часовой испуганно отступил на два шага - взгляд у северянина был таким же тяжелым, как и кулаки.
- Я привык говорить правду, капитан Эльгиос.
- Так же как и я, капитан Конан, - отозвался Воитель. - И посему я тоже скажу вам - в Аргосе нет места для вольных мечей. Определенно нет, когда у нас мир, и редко, когда у нас война. Покуда Воители выполняют свой долг...
К тому времени когда Эльгиос закончил свою маленькую речь, Конан так и не узнал ничего нового. Киммериец услышал, как кондотьеры у него за спиной зароптали. Он пожал плечами, затем скрестил руки на массивной груди:
- Ну, в таком случае, капитан Эльгиос, мы готовы войти в Аргос поискать другую работу, законную в глазах богов и людей.
- Да, вы можете войти, если кто-нибудь из аргосийцев даст залог за каждого из вас, ручаясь, что вы не станете нищими или ворами.
- Капитан, - обратился к нему Конан, словно к малому ребенку. - Из моих людей едва ли кто вообще когда-либо бывал в Аргосе, не говоря уж о том, чтобы стать известным его гражданам.
- По крайней мере известными как люди, достойные поручительства, поправил его Эльгиос. Он окинул взглядом разношерстный отряд киммерийца. - У жителей Аргоса найдется лучшее применение своему золоту, чем отдавать его в залог ради немытого киммерийца и его нищих головорезов.
Не оборачиваясь, Конан жестом заставил стихнуть раздавшееся у него за спиной гневное рычание. Он давно приметил лучников, расставленных во всех башнях моста и на противоположной стороне Хорота. Одно слово, и трусливый капитан вместе со своими воинами отправятся в Хорот на корм рыбам. Но наемникам не вкусить всех радостей победы.
Конан возблагодарил Крома, что поставил четырех бойцов в кустах на офирском берегу. Они сейчас видят и слышат все, что происходит на мосту, и сумеют рассказать о случившемся другим кондотьерам, если те будут искать убежища в Аргосе. В конце концов надо хоть что-нибудь сделать для собратьев-наемников, спасающихся от палачей Орла.
- Конечно, люди вроде вас, неплохо жившие в качестве кондотьеров, Эльгиосу почти удалось сохранить серьезное выражение лица, - не настолько бедны, какими вы желаете казаться. Равно законно и вносить залог за самих себя.
- В самом деле, - молвил Конан. Человека, вымогающего взятку, он мог учуять и за лигу против ветра. Вонь выгребной ямы кажется сладким ароматом по сравнению с таким ублюдком. Но никогда не вредно спросить у человека его цену. - И каков же залог?
- Две драхмы с человека, и четыре для вас лично, без права носить сталь. Если же вы желаете носить оружие...
- Мы что, похожи на подносчиков кирпичей? - крикнул кто-то.
- Попридержи язык, капиташка, а не то, клянусь бронзовой задницей Эрлика, я тебе живо его вырву!
- Молчать! - рявкнул Конан, а затем посмотрел на Эльгиоса: - Не обижайтесь на воина, капитан Эльгиос, он привык выражаться просто и без затей!
- Семь драхм с человека. Пять в казну, две - в пользу Дома Воителей. У меня есть права проводить сбор для Дома.
Конан еле-еле сдержал смех, что само по себе было уже подвигом. Его бойцам это удалось с меньшим успехом.
