Дверь за ним отворилась, и Мул повернулся. Прозрачность стены затемнилась, и темнота сменилась беловатым сверкающим свечением.
Бейл Ченнис беспечно уселся и сказал:
— Такая честь для меня вовсе не неожиданность, сэр.
Мул всеми четырьмя пальцами потер свой хобот. И голос его прозвучал несколько раздраженно:
— Почему же, молодой человек?
— Я думаю, предчувствие. Если забыть о том, что я слушаю сплетни.
— Сплетни? О каких из нескольких десятков вариантов ты говоришь?
— О тех, в которых говорится, что планируется новое Галактическое наступление. У меня есть надежда, что это правда и что я мог бы сыграть соответствующую роль.
— Значит, ты думаешь, что Второй Фонд существует?
— А почему бы и нет? Это может сделать жизнь намного интереснее.
— А это тебя тоже интересует?
— Конечно, сама его таинственность! Что еще может быть предметом стольких догадок? Газетные приложения заполнены только этим в последнее время, и это что-то да значит. В «Космосе» было сочинение одного из авторов, бред о мире существ с чистым разумом — Втором Фонде, — которые развили психическую силу до энергий достаточно больших, чтобы конкурировать с любой из известных физической науке. Космические корабли могут разрушаться на расстоянии световых лет, планеты могут сходить с орбит…
— Интересно. Да. Но у тебя есть какие-нибудь соображения поэтому поводу? Ты согласен с этой идеей умственной энергии?
— Ради Галактики, нет! Вы думаете, такие существа, как эти, остались бы на своей планете? Нет, сэр. Я думаю, что Второй Фонд остается засекреченным потому, что он слабее, чем мы думаем.
— В таком случае, я смогу легко объясниться. Что ты скажешь насчет того, чтобы возглавить экспедицию по обнаружению местонахождения Второго Фонда?
На мгновение Ченнис оказался подхваченным неожиданным напором событий на несколько большей скорости, чем он был готов. Его язык явно забуксовал — молчание затянулось.
Мул сухо произнес:
— Ну?
Ченнис наморщил лоб:
— Конечно. Но куда я должен отправиться? У вас есть какая-нибудь информация?
— С тобой будет Генерал Притчер…
— Значит, не я возглавляю экспедицию?
— Суди сам, когда я закончу. Ты ведь не из Фонда, ты уроженец Калгана, так? Тогда у тебя смутные знания о Плане Селдона. Когда распадалась Первая Галактическая Империя, Хэри Селдон и группа психоисториков, анализируя будущий ход истории математическими средствами, основали два Фонда, по одному в каждом конце Галактики, и сделали это так, чтобы экономические и социальные силы, медленно эволюционировавшие, превратили Фонды в ядро Второй Империи. Хэри Селдон планировал завершить это за тысячу лет, а без Фонда на это ушло бы тридцать тысяч лет. Но он не учел меня. Я мутант, и меня не могла предсказать психоистория, которая может иметь дело только со средними реакциями масс. Ты понимаешь?
— Вполне, сэр. Но как это затрагивает меня?
— Ты скоро поймешь. Теперь я намерен объединить Галактику и достичь цели Селдона за триста лет. Один Фонд — мир точных наук — все еще процветает под моим правлением. В условиях процветания и порядка Союза атомное оружие, которое они разработали, способно одолеть все что угодно в Галактике, кроме, наверное, Второго Фонда. Поэтому я должен больше о нем знать. У Генерала Притчера определенное мнение, что его вообще не существует. Я знаю другое.
— Как вы можете знать, сэр? — деликатно спросил Ченнис.
И в словах Мула неожиданно прорвалось возмущение:
— Потому что в умы, находящиеся под моим контролем, кто-то проник! Тонко! Неуловимо! Но не настолько неуловимо, чтобы я не мог заметить. И это вмешательство усугубляется, и поражает ценных людей в такие ответственные времена. Теперь ты понял, почему определенная осторожность сдерживала меня все эти годы? Вот для чего ты нужен. Генерал Притчер — лучший человек, оставшийся у меня, поэтому он больше не надежен. Конечно, он этого не знает. Но ты не обращенный — а значит, не можешь быть обнаружен немедленно как человек Мула. Ты можешь обманывать Второй Фонд дольше, чем это мог бы делать любой из моих людей, может, хотя бы чуть дольше. Ты понимаешь?
— Мм …м. Да. Но извините за вопрос, сэр, — как именно повреждают этих ваших людей? Чтобы я мог обнаружить перемену в Генерале Притчере, в случае, если такое произойдет. Они опять становятся не обращенными? Они перестают повиноваться?
— Нет. Я же сказал тебе — это было неуловимо. И беспокоит больше всего, потому что труднее это обнаружить. Иногда мне приходится ждать, прежде чем что-то предпринимать. Я не уверен — то ли такой человек просто неустойчив, то ли на него оказали давление? Их преданность остается нетронутой, но инициатива и изобретательность уничтожаются. Мне оставляют совершенно нормальную личность, очевидно, но она совершенно бесполезна. За последний год таким образом было обработано шестеро. Шестеро самых лучших!
Уголок его рта приподнялся.
— Они сейчас командуют тренировочными центрами. И главная моя забота — проследить, чтобы им самим не пришлось принимать каких-то экстренных решений.
— Предположим, сэр… предположим, что это не Второй Фонд. Что, если это был другой, такой же как вы, мутант?
— Схема слишком осторожная, слишком растянутая; Один человек больше бы спешил. Нет, это целый мир, и ты должен стать моим орудием против него.
Глаза Ченниса загорелись, когда он сказал:
— Я рад этой возможности.
Но Мул уловил неожиданный эмоциональный подъем глубинных вод на поверхность. Он ответил:
— Да, очевидно, это выпадет именно тебе — сделать великое дело, достойное великой награды. Но ты знаешь, существует и великая кара. Мои эмоциональные упражнения не ограничиваются только созданием лояльности.
И легкая улыбка на его тонких губах стала зловещей, когда Ченнис в ужасе вскочил с места.
Только на мгновение, только на одно короткое мгновение Ченнис почувствовал, что его охватывает судорога непреодолимого горя. Она захлестнула его физической болью, которая невыносимо затемнила разум — и затем ушла. Теперь не осталось ничего, кроме сильной волны гнева.
Мул сказал:
— Гнев не поможет… да, ты прячешь его сейчас, не так ли? Но я вижу это. Поэтому просто помни, что такие вещи могут быть проделаны более интенсивно и закреплены. Я убивал людей эмоциональным контролем, и нет смерти более жестокой.
И, после паузы:
— Это все.
Мул опять был один. Он погасил свет, и стена перед ним вновь стала прозрачной. Небо было черным, и восходящий свет Линзы-Галактики протягивал свои блестящие лучи в бархатные глубины космоса.
