Миссис Уайтэкер слизнула с руки липкий сок. На вкус он был словно вино.
На неё обрушилась волна воспоминаний - воспоминаний о той поре юности, когда у неё было стройное, крепкое тело, исполнявшее всё, чего она от него желала, когда она могла нестись со всех ног по тропинке просто ради самой радости, восторга бега, бежать по жизни, ни о чём не задумываясь, когда мужчины улыбались ей просто от того, что она была собой, и как она была счастлива тогда.
Миссис Уайтэкер подняла взгляд на сэра Галахада, самого прекрасного, благородного и возвышенного из рыцарей, что сидел за столом в её маленькой кухоньке.
Она перевела дыхание.
- Воистину, - сказал Галахад, - сии дары мне нелегко дались.
Миссис Уайтэкер положила рубиновое яблоко на стол. Она взглянула на Философский Камень, на Яйцо Феникса, на Яблоко Жизни.
Потом она поднялась из-за стола, прошла в гостиную и посмотрела на каминную полку: на грустного фарфорового бассета, на Святой Грааль, и на чёрно-белую фотографию своего покойного мужа Генри, который ел мороженое и улыбался, сняв на пляже рубашку, почти сорок лет тому назад.
Она вернулась на кухню. Засвистел чайник, она сняла его с плиты, налила немного кипятка в заварной чайничек, чуть поболтала его там и вылила в раковину, потом положила в чайничек две ложки заварки - по одной на чашку - и ещё одну на чайник, и залила кипятком.
- Уберите яблоко, - наконец сказала она твёрдо. - Вы должны бы знать, что неприлично предлагать подобные вещи пожилым леди.
Она немного помолчала, раздумывая.
- Но я возьму остальные. Они будут очень мило смотреться на каминной полке. И мне кажется, это будет справедливо.
Галахад просиял. Он спрятал рубиновое яблоко обратно в кошель, потом опустился на одно колено и поцеловал ей руку.
- Перестаньте и немедленно поднимитесь, - сказала миссис Уайтэкер. Она разлила чай в свои лучшие чашки, которые доставала только для самых торжетвенных случаев.
Они пили чай в тишине. Потом пошли в гостиную.
Галахад перекрестился и взял с полки Грааль.
Миссис Уайтэкер пристроила Яйцо и Камень на то место, где раньше стоял Грааль. Яйцо постоянно заваливалось на один бок, и она прислонила его к фарфоровой собачке.
- Очень мило выглядят, - сказала миссис Уайтэкер.
- О да, - согласился Галахад, - очень мило.
- Могу я вас ещё чем-нибудь угостить перед уходом?
Он покачал головой.
- Кекс с цукатами и орехами, - сказала она. - Возможно, сейчас вам и не хочется есть, но через пару часов вы меня поблагодарите. Давайте-ка это сюда, я вам его заверну. Можете заодно сходить кой-куда на дорожку.
Она показала ему дверь туалета в дальнем конце коридора, и вернулась на кухню, держа в руках Грааль. В буфете нашлись остатки рождественской подарочной бумаги, и миссис Уайтэкер завернула в неё Грааль и перевязала его бечёвкой. Потом она отрезала большой кусок кекса и положила его в бумажный пакет, вместе с бананом и плавленым сырком в серебряной фольге.
Галахад вернулся на кухню. Она отдала ему бумажный пакет с едой и Святой Грааль. Потом она поднялась на цыпочки и поцеловала его в щёку.
- Вы очень милый, - сказала она. - Берегите себя.
Он обнял её на прощание, она проводила его и захлопнула за ним дверь, потом налила себе ещё одну чашку чая, и тихо плакала в салфетку, пока звук копыт не затих вдали.
В среду миссис Уайтэкер весь день сидела дома.
В четверг она пошла на почту за пенсией, и на обратном пути завернула в благотворительную лавочку.
За кассой сидела незнакомая дама.
- А где Мэри? - спросила миссис Уайтэкер.
Дама покачала головой. Она носила голубые очки в угловатой оправе, а её седые волосы были подкрашены синькой.
- Уехала с каким-то парнем, - сказала она, пожимая плечами. - На лошади. На лошади, я вас умоляю. Я сегодня должна была быть в Хэтфилде, а пришлось просить Джонни, чтоб он подвёз меня сюда, пока мы не найдём ещё кого-нибудь.
- О, - сказала миссис Уайтэкер, - так она нашла себе молодого человека. Это очень мило.
- Кому мило, - сказала дама за кассой, - а кому надо бы сегодня быть в Хэтфилде.
На дальней полке миссис Уайтэкер нашла потускневший от времени серебряный сосуд с длинным носиком. Судя по маленькой бумажной наклейке на боку, его оценили в шестьдесят пенсов. Он был похож на приплюснутый и немного вытянутый чайник.
Среди книг она обнаружила роман Миллза и Буна, который она ещё не читала. Он назывался "Её единственная любовь".
- Шестьдесят пять пенсов, милочка, - сказала дама за кассой, разглядывая серебряный сосуд. - Забавная штуковина, верно? Принесли сегодня утром.
Вдоль верхнего края сосуда была выбита надпись древними квадратными письменами.
- Похоже на маслёнку.
- Это не маслёнка, - сказала миссис Уайтэкер, которая точно знала, что это такое. - Это лампа.
К элегантно изогнутой ручке лампы бечёвкой было привязано небольшое металлическое кольцо без украшений.
- На самом деле, - сказала миссис Уайтэкер, - я, пожалуй, возьму только книгу.
Она заплатила за роман пять пенсов и отнесла лампу на дальнюю полку, туда же, где нашла. В конце концов, размышляла она по дороге домой, ей было бы совершенно некуда её поставить.
