– Только ты там не живешь, – хмыкнул Берт.
Карага вскинул на него глаза и подумал, что сотрудничество, может быть, несколько затянулось.
– Деньги будут на прежнем месте, – добавил Берт. – Не волнуйся, Крэйт, ты нам нужен позарез, и никуда мы от этого не денемся. Сам знаешь: в последнее время катастрофа за катастрофой.
Карага знал. За последние три месяца случилось столько, что сложно было поверить. Рухнул мост над рекой, прихватив с собой два десятка машин и восемнадцать душ. На подлете к аэропорту Шишково пилот борта 734 «Авиа-феи» сбрендил, описал дикую дугу и свалил самолет на ангары, похоронив там более ста человек.
На окраине Кревтени сгорел развлекательный комплекс «Сандра», не оставив после себя точного числа жертв – половина из них до сих пор медленно угасала в ожоговых центрах.
Теперь вот – скоростной поезд.
Катастрофы словно решили устроить семейный пикничок и собрались в одном месте и в одно время. До сегодняшней находки Карага не придавал этому особого значения, а теперь вдруг понял: все это могло быть взаимосвязано, и чудом можно считать то, что до сих пор никто не уловил связи…
– Подойди к Энджи, – сказал на прощание Берт. – Она неделю возит с собой какой-то особенный чай для Юги. С лепестками подсолнечника, что ли…
– Некогда, – сказал Карага, махнул рукой и полез на насыпь.
Ожидая Карагу, Юга не сидела на месте, а обошла все ближайшие малинники и набрала целый кулек ароматных лесных ягод. Ягоды эти нужно было высушить и добавить к крепкому черному чаю, придав ему неповторимый малиновый аромат.
Ягоды Юга положила на панель, где они матово мерцали розовым нежным светом, пронизанные солнечными лучами заходящего солнца.
– Еда, – одобрил Карага, забираясь в машину. – Сто лет не жрал. Главное, не отравиться.
Он запустил руку в бумажный пакет, зачерпнул малину огромной ладонью и отправил в рот.
– Шмотки мои готовы? – спросил он, заводя машину.
– Да, – сказала Юга. – Как все прошло?
– Мимо прошло. Слушай сюда и запоминай: у Стрелицы высадишь меня, а сама поменяешь машину и поскачешь галопом… дай-ка сюда эту бумажку…
Он вытащил из кармана найденные волокна и пистолет и завернул их в смятую газету, слегка запачканную малиновым соком.
– Топаешь прямиком к Эвилу, отдаешь ему это.
– Что это?
– Отличный вопрос, но у тебя мозгов не хватит разобраться в ответе. Просто передашь ему сверток и доложишь, что найдено это на месте крушения поезда Столишня – Карвардцы.
– Прямо к Эвилу?
Карага покосился на нее:
– Не тупи.
Юга умолкла и зашевелилась только перед самой Стрелицей, доставая с задних сидений туго связанный пакет с вещами: вручную выстиранным защитного цвета свитером, джинсами и носками.
Сам Карага носки менять бы не стал, но Юга придерживалась мнения, что чистым и свежим должно быть все, и с радостью добавила бы в пакет и новые трусы, но стеснялась.
На окраине Стрелицы, района старых промышленных зданий, полуразрушенных и битком набитых бездомными, Карага переоделся, зайдя за машину. Юга старательно делала вид, что не смотрит, хотя ей очень хотелось смотреть во все глаза: огромное, массивное тело Караги притягивало, как притягивал бы взгляд новенький авианосец или ракетная установка.
Эта мощь отличала армс-меха от остальных и до сих пор бросалась в глаза, хотя теперь считалась заслугой спортзалов.
Во время Великого меха-уничтожения армс-меха уничтожали первыми, и так тщательно, что вряд ли кто из ныне живущих поверил бы в то, что остался в живых хоть один экземпляр.
Карага был подозрителен и обладал особым чутьем, его прикончить не удалось. Он исчез из поля зрения наблюдателей, сменил имя, документы и место проживания и залег на дно.
Тогда он еще считал, что временное безумие пройдет и можно будет вернуться на прежние позиции.
Ничего не прошло. Общество раз и навсегда отказалось от реконструированных в лабораториях людей.
Шли годы, и Караге стало казаться, что он остался последним, как гигантский потомок динозавра, доживший до настоящих времен на дне ледяного глубокого озера и недоумевающий, куда делись все остальные.
Его грызла скука, и была даже попытка самоубийства, ничем не завершившаяся – встроенный аварийный модуль за шесть часов залатал повреждения, Карага восстал из мертвых и пошел за пивом.
Зарядное устройство Караги издохло от сложной вирусной инфекции. Это значило, что впереди десятки лет муторной человеческой жизни. Иметь бессмертие в человеческом теле – занятная идея. Заслуживающая критики, но занятная. Иметь бессмертие в теле меха с пустой батареей – то же самое, что тысячи лет шататься по планете и водить за собой тысячи голодных, наглых и разозленных существ, требующих манны небесной.
Карага настроился на худшее, и именно в это время к нему заявился Эвил. Расположившись в его гостиной, он представился и тут же перешел к делу.
– Обстоятельства таковы, что нас осталось очень мало, – сказал он. – Увы. Думаю, вы понимаете пользу плодотворного сотрудничества.
– Мне нужна новая зарядка. Обеспечите?
– У нас есть такая возможность, – согласился Эвил и подал Караге узкую холодную ладонь. – Я очень рад, что вы готовы войти в нашу своеобразную коалицию.
Карага вошел в «коалицию» и получил новое зарядное устройство – хрупкую маленькую Югу.
* * *
Забрав пакет и ключи от машины, Юга помахала вслед Караге и поплелась к входу в подземную Сеть. Нужно было перебраться на ветку Столишни, найти там припаркованную «Пчелу» и отправиться к Эвилу.
Юга побрела прочь, прижимая пакет к груди и беспокоясь, хватит ли Караге заряда до следующего дня. Если он будет вести себя спокойно и ни во что не ввяжется – хватит, если вдруг что-то случится – не хватит…
Карага не попросил разряда, а предложить сама Юга побоялась, не желая портить и без того плохое настроение напарника.
О себе она не позаботилась. Не взяла сменной одежды и ничего из еды. Пришлось накинуть длинный бесформенный плащ-дождевик и им прикрыть спасательную форму.
Она шла и шептала бесконечную считалку:
– А за деревом дерево, а за деревом куст, а за кустом опять дерево, а за деревом дерево, а за деревом дерево, а за деревом куст. А за кустом опять дерево…
Перед встречей с Эвилом Юга всегда робела.
Бормоча про себя, она добралась до входа в подземку и обнаружила кругом людей – они медленно стекались вниз, черно-серой рекой уходя в быстрые сверкающие поезда.
Мало кто обращал внимание на крошечную девушку в темном плаще и с газетным свертком в руках. Югу редко замечали, и в этом были ее беда и преимущество. Преимущество потому, что ей можно было поручать важные задания без опаски привлечь внимание, а беда потому, что ее постоянно толкали, затирали и сдавливали, как маленькое животное, попавшееся на пути табуна лошадей.
