Свет над тайгой, достигнув невыносимой степени яркости, начал таять. Померкли кедрачи, похожие на огромные мохнатые свечи. Погрузился во мрак кустарник.
Тайга снова погружалась в спячку. До возникновения цивилизации было еще далеко, очень далеко…
Вскоре корабль ильпатян превратился в крохотную звездочку, которая бесследно растворилась в бархатном небе Земли.
Легкое суденышко, поставленное на якорь, покорно ждало двух рыбаков, увлеченных подводной охотой.
Первым из воды показался старый рыбак. Когда он, сбросив маску и отфыркиваясь, подплыл к бортику, солнце успело уже пройти немалый отрезок пути к горизонту, но оставалось еще достаточно жарким.
Пожилой рыбак, отдыхая, несколько минут побыл в теплой прозрачной воде. Одной рукой ухватился за борт, в другой держал снятую маску. Ветерок приятно обвевал разгоряченное, влажное от пота лицо. Духовое ружье праздно висело за плечами, садок, привязанный к поясу, был почти пуст. Он жадно, полной грудью вдыхал солоноватый воздух.
«Годы берут свое», — грустно подумал он и не без труда перевалился через борт. Свои трофеи — несколько небольших отловленных скатов — он осторожно вывалил из садка в ведро с морской водой, загодя приготовленное. Несколько минут наблюдал, как плоские рыбы, лениво шевеля плавниками, осваивают новое помещение, дарованное им судьбой.
Духовое ружье он брал больше для проформы, чтобы избегнуть ненужных расспросов рыбаков из окрестных деревень.
Оставляя на палубе лужицы от мокрых ластов, он пошел к рубке и, раскрыв толстый истрепанный блокнот, неторопливо сделал в нем какие-то записи.
Старый рыбак — так привыкли называть его за долгие годы жители окрестных рыбацких поселков — сделал несколько шагов по палубе и с наслаждением растянулся на горячих от солнца досках. Он поджидал замешкавшегося на глубине молодого приятеля, которого пророчил себе в помощники и собирался сегодня посвятить в дело своей жизни.
Парень вынырнул довольно далеко от судна. Сердитыми саженками он доплыл до борта и резким движением перемахнул через него, едва не опрокинув посудину.
Старый рыбак, он же один из крупнейших биологов страны, Леонид Шашников, с усмешкой наблюдал за парнем. Он-то сразу смекнул, в чем дело.
— С боевым крещением, Сева? — спросил он.
Парень, что-то буркнув в ответ, швырнул пустой садок на покатую крышу рубки. Рука его потянулась к ВЭФу.
— Сильно досталось? — не отставал Шашников.
— Я разыскал эту впадину, о которой ты говорил, будь она неладна! — горячо проговорил парень. Приемник так и остался невключенным. — И залез в нее.
— Я так и думал.
— И я увидел там ската невиданных размеров, разрази меня гром! — продолжал парень. — Он был больше, чем…
— Знаю.
— Я не выдержал, подплыл и коснулся его. Скат неповоротлив, почти неподвижен. Мне показалось, что он страшно стар… Меня ударило напряжение больше чем в двести вольт!..
— Двести десять, я замерял. Молодец, ты хорошо определяешь силу разряда без помощи приборов, — сказал старик, с радостью отметив про себя, что не ошибся в парне.
— Послушай, Леонид Сергеевич, чем тебя так привлекают скаты? Я же не слепой, я вижу…
— Электрические скаты — уникальное создание земной природы. Единственное исключение в живом мире нашей планеты.
— И что?
— Я не могу отделаться от мысли, что с ними связана какая-то великая тайна. Быть может, она связана с методом перестройки живой клетки. Научившись перестраивать клетку, человечество придет к бессмертию!
— А откуда скаты берут электричество?
— Есть у меня своя теория. Садись-ка поближе и слушай…
Поверхность Эльдары — планеты, затерявшейся в центре Галактики, — была резко пересеченной, гористой. Ущелья и пропасти пересекали ее во всех направлениях: с юга на север, с востока на запад. Быть может, именно по этой причине главным способом передвижения для существ, населяющих Эльдару, издревле стали прыжки. Попади сюда люди, они назвали бы Эльдару, вероятнее всего, планетой кузнечиков. Но людям до космических перелетов было еще очень и очень далекоЖесткокрылые эльдаряне, отталкиваясь от почвы мощными задними конечностями, прыгали на расстояния, огромные по сравнению с их собственным телом. Эволюция не подарила этим существам крыльев, пригодных для полетов. Эльдаряне могли лишь, раскрывая их в прыжке, регулировать его направление.
Гармонично сложенные, стремительные эльдаряне каждую минуту, свободную от дел, отдавали любимой утехе — прыжкам. Каждую луну устраивались состязания в прыжках на дальность, и победитель удостаивался высших почестей. Поселение, в котором он жил, полностью освобождалось от налогов, а статуя прыгуна, вытесанная из горного камня лучшими мастерами, устанавливалась на главной площади селения.
После того как эльдаряне открыли принцип реактивного движения, они приступили к освоению окрестного пространства. Их цивилизация быстро набирала силу, космические корабли становились все более совершенными.
Однако по своей планете они передвигались, как и тысячи лун назад, самостоятельно, без помощи самодвижущихся экипажей и других технических приспособлений. Среди многоярусных куполообразных зданий, среди замысловатых строений, окутанных паутиной антенн, эльдаряне по-прежнему перемещались с помощью огромных и точных прыжков.
Жизнь на Эльдаре шла своим чередом. Строились новые жилища, все более высокие и совершенные, возделывались поля — крохотные клочки среди скал, стартовали в пространство корабли.
Эльдаряне, однако, понимали, что в центре цивилизации должны находиться они сами, а не машины, не корабли, не технические новшества. Потому и старались они пребывать в нерасторжимом единстве с природой. Стартовые площадки для космических кораблей были вынесены далеко за пределы атмосферы, чтобы не загрязнять ее выхлопными газами. Там же, на спутниках, располагались фабрики и заводы.
Нужно ли удивляться тому, что главным способом передвижения эльдарян по родной планете по-прежнему оставались прыжки?
Как всегда, каждую луну устраивались состязания на дальность прыжка, но с течением времени рекордов в этой области становилось все меньше. Наступил момент. когда они и вовсе иссякли.
Эльдарские ученые пришли к выводу, что дальше определенного предела, который уже достигнут, никто, как ни старайся, прыгнуть не сумеет. Для каждого живого существа, рассуждали они, существуют некие определенные рамки, поставленные самой природой.
