Что-то щелкнуло, и на табло прибора засветились буковки. Фомин присмотрелся, а его лице проступила печальная улыбка.
— Ну же! — не вытерпел Тимофеев. — Читай вслух!
— Софи Лорен, — произнес Фомин. — Год рождения… ну, в общем, она почти вдвое меня старше. Место проживания в данный момент… Сознайся, Тимофеич, что на этот раз ты уподобился Иоганну Элиасу Орфиреусу. Тот в восемнадцатом веке пылил окружающем мозги своим вечным двигателем. А ты решил надраить мне клотик амуроскопом.
— Коля, — застонал Тимофеев. — Это даже обидно! Я никогда никого не обманывал! Принцип действия амуроскопа прост до смешного. Фиксируем твою биологическую структуру вкупе с моральным содержанием, а затем зондируем указанный период времени в поисках подходящих тебе по темпераменту, духовным запросам и прочим критериям аналогичных структур…
— Вот уж дудки! — вмешалась девушка Света. — Какие критерии могут объединять буржуазную кинодиву и нашего Колю Фомина?
— Нам ли об этом судить? — развел руками Тимофеев. — Поговорить бы с ней, конечно…
Быть может, она всегда мечтала заняться историей, и недоставало ей в жизни надежного мужского плеча!
— Спасибо, Тимофеич, — понуро сказал Фомин, — развеселил ты меня. Интересная получилась игрушка. Ну, я пошел.
— Куда! — Тимофеев поймал его за рукав. — Не подходит Софи Лорен? Нажимаешь красную кнопку «отказ» и топаешь дальше.
Фомин с обреченным видом подчинился.
— Вот еще появилось, — заметил он. — Зовут ее Куку Ле Мбе Нга Нго… тут еще много написано. Сейчас ей восемнадцать, проживает в республике Берег Слоновой Кости. Негритяночка, надо полагать. И примечание: замужем, шестеро детей. Шустрая девчонка… А внизу какие-то цифры непонятные.
— Это процент соответствия ваших структур, — пояснил Тимофеев. — Если он менее семидесяти пяти, кандидатура не фиксируется.
— Понятно. У Софи Лорен было семьдесят восемь, а у этой Куку — девяносто, да только опоздал я к ней… жму «отказ».
— Что мы все за границей ищем? — проговорила Света. — Нельзя ли поближе?
— Я уже упоминал, что это непростой прибор, — сказал Тимофеев горделиво. — Там есть верньер ограничения области зондирования. Сейчас он стоит на бесконечности. Если же установить его на соответствующее деление…
— На две тысячи километров, — произнес Фомин в очередной раз вздохнул. — Ну, поехали дальше… Амиранишвили Мзия Ушангиевна, — он не удержался и хихикнул. — Сто семнадцать лет, девяносто три процента. А ограничения по возрасту не предусмотрены?
— Нет, — сказал Тимофеев нетерпеливо. — Пропускаем. Ты продолжай, не тяни.
— Я и не тяну. Я уж два раза по десять сосчитал — и ничего не высвечивается?
— Ничего, — подтвердил Фомин и убрал руку с детектора.
Тимофеев подскочил к амуроскопу, пощелкал тумблерами, даже встряхнул конструкцию несколько раз.
— Как же так… — пробормотал он с досадой. — Что же ты, Коля, у нас такой особенный?
— Каждый человек — это целый мир, — заявила Света. — отпечатки пальцев — и те не повторяются, а ты хочешь человеческую душу повторить.
— Да она и не должна повторяться, — оправдывался Тимофеев. — Необходимо взаимное дополнение, способствующее достижению совершенства.
— Туманно все это, — сказал Фомин. — Хотя и сильно похоже на правду. Нет его здесь, моего дополнения до совершенства. Не родилось оно еще. Эх… — и он снова двинулся к выходу.
— Николай, сядь, — рассердился Тимофеев. — Что ты мельтешишь? Я же не кончил!
— А что еще будет? — спросила Света.
— В данный момент амуроскоп работал в пределах заранее установленной даты. Но есть еще и режим свободного поиска в произвольном интервале времени. И если ты, Коля, полагаешь, что в будущем тебе найдется суженая, то я могу это проверить.
— Можешь, — согласился Фомин. — С тебя станется. Но что это тебе даст?
— Не мне, а тебе, — раздельно произнес Тимофеев, глядя ему в глаза. — Я тебе обещаю. Я тебе при Свете клянусь. Если амуроскоп выловит ее… ты знаешь кого… я всмятку разобьюсь, я такое совершу, чего никогда не делал, я прыгну выше головы. Но вы встретитесь еще раз. Ты веришь мне?
Фомин встал. Минута была торжественная, и девушка Света, хотя и не понимала ровным счетом ничего, тоже поднялась. Она сгорала от любопытства.
— Я верю тебе, Тимофеич, — сказал Фомин. — Ты сделаешь.
— Итак, я убираю текущую дату, — прокомментировал свои действия Тимофеев. — Устанавливаю границу поиска, пусть это будет, ну скажем, — он хитро поглядел на подобравшегося Фомина, — две тысячи девятьсот девяносто девятый год.
— А почему не больше? — запротестовала Света.
— Так надо, — коротко сказал Фомин.
— Поиск пойдет от этой даты назад, к нам. На зондирование одного года понадобятся те же десять секунд. На просмотр же всего интервала до наших времен уйдет не больше трех часов.
— Долго, — вздохнула Света. — По-моему, достаточно просматривать каждые двадцать лет. Они же там подолгу будут жить. И мы управимся… — она помолчала, загибая пальцы и глядя в потолок, — за несколько минут!
— Ты у меня гений! — с нежностью сказал Тимофеев. — Ты у меня сокровище! Конечно же, этого достаточно. С годами характер человека меняется, и дискретность поиска лишь повысит вероятность обнаружения. Кто-то с годами стал раздражителен, а кто-то приобрел полезные качества характера. Кто-то вышел из семидесяти процентов соответствия, а кто-то, наоборот, вошел… Ну, для затравки просмотрим лишь тридцатый век.
— И где ты таких слов нахватался, — проявил некоторые признаки нетерпения Фомин. — Дискретность, вероятность… Хватит разговоров, давай действовать. Будем зондировать каждые пять лет.
— Настраиваю амуроскоп… Коля, хватай его за детектор!
Прибор зацокал, будто белка, у которой отняли кедровую шишку.
— Год 2999, — зачитал показания табло Фомин. — Рамона Флетчер — двадцать пять лет, восемьдесят процентов… Отказ, Ким Сон, семьдесят лет, девяносто два процента… Отказ. Астрида Звездолетова…
— Ну и параметры! — удивилась девушка Света.
— Веяние времени, — пояснил Тимофеев. — Должно быть, эпоха прорыва в Галактику.
— Год 2994. Отказ… отказ… отказ… Глядите-ка: опять Ким Сон, ей уже шестьдесят пять лет, а все те же девяносто два процента! И незамужем…
— Тебя не нашла, — сочувственно промолвила Света.
— Еще пять лет долой. Отказ… Отказ… Снова Ким Сон!
— Бедная девушка, — пожалела ее Света. — А почему ты, Коля, всем отказываешь? Ты кого-то ищешь?
— Да нет, собственно… — смутился Фомин.
