— В каком смысле? — недоуменно осведомился Нилин.
— В прямом. Мы умеем возвращать назад время, «дважды входить в одну и ту же реку». Подумайте, с какого момента вам хотелось бы начать жизнь снова, что необходимо изменить, исправить.
— А вы не боитесь, — Нилин никак не мог настроиться на серьезный лад, — что я в новом, так сказать, варианте могу наделать массу глупостей?
— Нет, — посетитель улыбнулся, — не боимся. Наши специалисты этот вариант полностью отвергают. Я вас, Сергей Андреевич, не тороплю. Подумайте. Если вы не против, я зайду к вам завтра, скажем, в это же время. Хорошо?
— Лучше к концу дня, — Нилин незаметно для себя включился в предложенную игру.
— Хорошо, к концу дня.
Посетитель встал, слегка поклонился и протянул руку. Рука была обыкновенная, человеческая, и кабинет пришелец покинул совершенно по-человечески — просто вышел через дверь.
«Дурацкая шутка!»
Нилин пересек темный двор, вошел в подъезд, нажал на кнопку лифта.
«А если но шутка? — мысль эта в который уже раз пришла ему в голову. — Шутка, не шутка…»
Нилин открыл дверь, вошел в пустую квартиру, поставил в угол портфель, снял плащ…
«Ну-с, что же начинать сначала?»
Он прошел в кухню, смахнул со стола вчерашние крошки, зажег газ…
«Разве личную жизнь устроить?»
Женился Нилин на первом курсе института. Жена училась в параллельной группе. Так и тянули вместе пять лет, учили по одному конспекту, сынишку на лекции носили. Все было нормально. А через десять лет как-то вдруг все стало плохо. Наверное, можно было еще что-то исправить, наладить, но не захотели. Гордость ли помешала, или просто устали друг от друга? С тех пор Нилин и живет один. Откуда же начать все снова? Со дня свадьбы? Или с того дня, когда почувствовал, что стала Татьяна совсем чужой? А может быть, вычеркнуть эти десять лет из жизни? Но разве жалел Нилин когда-нибудь о том, как их прожил? Нет. Хорошие были годы, честные, чистые, светлые. И любовь была, что бы там ни шептали сплетники. Не сможет он эти годы прожить по-иному. Не сможет, да и не захочет. Впрочем, пришелец имел в виду, наверное, совсем другое. Что же ты, Нилин жизни недодал?
«Профессию разве сменить? Поступить в другой институт или в университет податься. Путь оттуда к мечте, к сегодняшней работе куда короче. Другой институт — другие друзья, другие учителя; не будет на его пути людей, которые щедро делились с Нилиным знаниями, опытом, да и душой. Не будет бессонных ночей, конспектов, веселой сутолоки комитета комсомола. Верное, все это будет, но будет не его, не нилинским. Так стоит ли менять? Тем более, что и с его дипломом интересной работы хватает. Только нужно начать сразу же, не терять времени. Так, а куда он его терял?»
Нилин включил телевизор, бездумно уставился в засветившийся голубой экран…
«Не ездить в экспедицию? Сразу же поступать в аспирантуру, защитить диссертацию. Долой четыре года жизни в тайге, жаркое тепло печки, согревающей продрогшее на ветру тело, работу от восхода до заката, крепкую, на всю жизнь замешанную дружбу… Не слишком ли дорогая плата за раннюю диссертацию? Тем более, что в аспирантуру он после экспедиции все же поступил. Вот только диссертацию так и не написал. Опыт провел, данные получил хорошие. Пиши да пиши. Что же помешало? Жаль было время тратить на казавшееся ненужным, непринципиальным оформление бумаг. Все результаты в статьях были опубликованы, другим служат, не раз встречал он ссылки на свои работы, что еще? Или поэзии отвлекла?»
Нилин улыбнулся, вспомнив бессонные ночи, груды исписанных листов бумаги. Даже книжка вышла! Пушкина из него, правда, не получилось. Разве поэтом стать? Это значит — долой последние семь лет жизни. Годы, в которые властно увлекла его биология, охрана природы. Кто-нибудь скажет: «Подумаешь, цветок сохранил!». Да, всего-навсего цветок! Легко его придавить каблуком сапога или вырвать с корнем. А попробуй сохрани! Ведь нигде на Земле нет больше этого цветка, только у Нилина в заповеднике! Нет, цветок свой он никому не отдаст.
«Так что же менять, что начать сначала? Да и стоит ли вновь входить в ту же реку? Жизнь-то ведь еще не кончилась, течет река. Вот так-то.
Что же пришельцу завтра ответить? Поймет ли? Должен понять. Разумный, значит, ничто человеческое ему не чуждо. А интересно, сам-то он согласился бы прожить жизнь сначала?»
Борис Крылов
Прогноз прошлого
повесть
Озеро обнаружили еще с орбиты. Это был единственный водоем на материке, весь материк представлял собой пустыню: ни животных, ни растительности. Жизнеобитаемой была только прибрежная зона на границе с океаном. В самом океане жизнь была обильна и разнообразна, создавалось впечатление, что она только-только вышла из моря и стала завоевывать сушу. Но на планете уже существовала цивилизация. Это было неожиданно.
Неожиданностей затем встретили очень много, но по ходу изучения планеты они укладывались в логические схемы, им находили аналоги, и задачи разрешались. Но озеро в схемы не укладывалось, то, из чего оно состояло, даже не было соленой водой, это была рапа, пересыщенный раствор, но вместо солей натрия, калия, кальция и магния, обычно распространенных во всех соленых озерах и морях, здесь преобладали соединения молибдена, ванадия, свинца, цинка и ртути.
Такое открытие оказалось очень ценным практически. На планете, поскольку здесь существовала цивилизация, необходимо было построить радиомаяк и аварийный ангар. Но с начала работы экспедиции не удалось найти ни одного месторождения, пригодного для отработки и добычи металлов. Это было первой неудачей космохимиков. Проблему металлов решало озеро, оставалось лишь выяснить его происхождение, но эта проблема до сих пор оставалась неразрешенной.
Когда резерв времени иссяк, начали откачку рассолов и добычу металлов в нарушение закона: не использовать объектов с невыясненной природой. Теперь главной и единственной задачей космохимиков было озеро.
Придя в каюту, Владислав лег прямо на пол, заложил руки за голову и уставился в никуда. Думать ни о чем не хотелось, он слишком устал. Но сейчас он понимал, что придется давать отчет, надо было подготовиться к весьма неприятной процедуре. Отчет при отсутствии положительных результатов всегда вещь малоприятная, тем более если тебя раньше только хвалили и ты привык к этому как к должному, а теперь предстоит отчитываться о своей полной беспомощности.
Сигнал вызова не заставил себя долго ждать, Владислав лежа согнулся, прыжком встал на ноги и вышел из каюты.
В кабинете начальника экспедиции он сел в предложенное кресло и взглянул на шефа. Лицо того изображало доброжелательность и строгость одновременно.
