Александр Белаш - Красные карлики

– Потому что я – сефард, – ответил Джомар столь же душевно, как сказал бы малышу: «Машина едет потому, что сильвупле».

Маленькая победа окрылила его. Остаток пути он провёл в хорошем настроении, хотя припев Хлипа почему-то продолжал упрямо вертеться в голове, подобно вопросу, ответ на который ещё не родился:

– Албан, ты опять пешком? Не пытайся отрицать; я наблюдаю свыше. Помнишь слоган: «Иисус видит тебя»?

Служба позиционирования охотно берёт от компаний заказы на слежку за сотрудниками. Кто куда свернул, где задержался – укрыться от всевидящей системы невозможно.

– Здоровье нагуливаешь? Тогда объясни, зачем тебе служебный сити-кар? Я склоняюсь к мысли, что ты не нуждаешься в казённом транспорте.

– Сэр, здесь запрещён сквозной проезд. Я могу вернуться на Дью-Лайн и с трэка показать вам знак: «Только для обслуживающих машин. Стоянки нет». А объезжать придётся вдвое дольше.

– Ладно, так и делай. Я скорректирую тебе маршрут.

Раз в неделю, направляясь в игровой салон «Римская Фортуна», он проходил по узкому переулку между Дью-Лайн и Саран-стрит.

Обе эти улицы непрерывно праздновали шабаш всех видов транспорта. Земли под ними не было – проезжую часть подпирали балки с продольными фермами, а ниже выли и лязгали поезда сабвэя. От подземного гула дорожный настил трясся мелкой дрожью. Мало того – в тротуар были вбиты опоры эстакад, по которым пролегали пути надземки, а над прозрачными трубами пеших переходов длился нескончаемый полёт валькирий – там сновали флаеры. Акустические дефлекторы едва сдерживали непобедимый шум. Воздушные завесы отражали выхлопные газы, но кислотный туман всё равно просачивался в жилую зону. Прибавьте к этому несмолкающие голоса рекламы, ударную музыку и сладкий мяв песенок о чудесных покупках, зарево уличных мегаэкранов, радостно оскаленные рты, лижущие языки и выпученные глаза во всю стену, турбогенераторы ароматов, нагнетающие запах утончённой кухни, винного погреба и будуара – вот вам полный портрет процветающей части Города. Наушники и респиратор входили даже в униформу «ночных бабочек».

Но этот переулок оставался тихой заводью, здесь человек мог услышать звук собственных шагов. Дефлекторный заслон отсекал рёв улиц. Позади, за стеной воздушной завесы, кипело извержение рекламного вулкана; полутёмное ущелье переулка вело в толщу нагромождения домов. Пешеходы встречались редко, машин было мало. Стены бигхаусов почти смыкались над головой. По обе стороны в цокольных этажах размещались небольшие магазинчики и мастерские, попадались вывески «АСТРОЛОГ», «НОВЫЕ ЗУБЫ В РАССРОЧКУ», «РЫБКИ amp; МУХИ»…

Албан всегда задерживался у витрины кукольной лавки с названием «ФАНТОШИ». Только дверь и квадрат стекла в стене – но за стеклом открывалась настоящая сцена. Три яруса-ступени, покрытые зелёным бархатом, а на них – каждый месяц новые композиции. Деревья высотой с бутылку, фонтан величиной с тарелку, парковые скамьи, домики не больше саквояжа, травяные лужайки – и движущиеся куклы. Миниатюрные, ростом в ладонь, мужчины и женщины поливали цветы, ходили по дорожкам, гуляли под руку, обедали за столом. Порой появлялись куклы-дети, совсем лилипуты. Эта жизнь в витрине казалась естественной, почти как воскресный парк при взгляде в перевёрнутый бинокль. В перемещении фантошей не было ни заведённого порядка, ни циклических повторений. Происходящее за стеклом всякий раз представляло собой новый сюжет. Албан сосчитал, сколько фигурок одновременно находится на ярусах – до сорока двух штук! Чтобы управлять таким ансамблем, нужен довольно мощный комп и серьёзная программа поддержки – не ниже студийной, рассчитанной на обеспечение объёмной анимации.

Однажды он не утерпел и зашёл в лавку.

Интерьер был выдержан в тёмных тонах, свет приглушен толстыми матовыми плафонами розового стекла, что придавало всему помещению вид коробки шоколадных конфет, увиденной изнутри. Фольга, пластик мягких оттенков, чёрное дерево, лак и полировка. Покупателей не было. Албан не сразу заметил хозяина. Сосредоточенно манипулируя пинцетом и иглой точечной сварки, тот молча сидел, склонившись, за низким барьером. В нишах на полках стояли куколки, почему-то без ценников.

– Добрый день, сэр. – Албан приблизился к барьеру.

Хозяин лавочки – лысоватый старик в круглых очках со стальной оправой, с длинными серебристо-белыми волосами и седой бородой, – занимался куклой-женщиной, зажатой в монтажном станке. Грудная панель снята, видны электронные и механические внутренности; кое-что из начинки выложено рядом на стеклянной пластине, справа от открытого набора прецизионных инструментов.

«А руки у старикана совсем не дрожат», – немного удивился Албан.

Знакомые ему монтажники не брались за дело без подставок для рук и визора со стократным увеличением. Албан решил, что антисклеротические препараты и БАДы имеет смысл пить смолоду.

– Чем могу быть полезен? – Едва взглянув на Албана поверх очков, хозяин вернулся к работе.

– Мне очень нравится ваша экспозиция в витрине.

– Она не продаётся.

– Нет, я просто хотел сказать, что это блестящая работа. Я разбираюсь в такой технике…

Беглый взгляд хозяина показался Албану ироничным.

– …и как специалист, могу представить, каких трудов это стоило. Сделано с любовью.

– Благодарю, приятно слышать. – Губы хозяина тронула улыбка. – Тем более от знатока.

– Недалеко от вас, на Саран-стрит, есть заведение «Римская Фортуна» – я обслуживаю там игральные автоматы. И ещё семь тысяч по району. – Албан гордился этим. На своём участке он был королем наладчиков. Правда, не бригадиром.

– Странная вещь эти автоматы. – Плавно, на удивление проворно работая тонкими пинцетами, хозяин установил в корпус куклы плату коммутации и пристроил на место переднюю панель. Он щёлкнул пальцами, фантошка встала и шатко пошла к коробке. – Они создают иллюзию того, что можно разбогатеть без труда. Опустил монету, потянул рычаг – и ты богач.

– Везение – великая вещь, – усмехнулся Албан.

– По-моему, это рекламный девиз вашей компании, – сдержанно заметил хозяин, – в который вы не верите. Иначе стали бы игроком, а не наладчиком.

– Точно, я не падок на игру.