Едва они отъехали от Зары, Охэйо вытащил из сумки свой неразручный ноутбук и включил его. На одной из голографических пластин его архива хранились карты Вторичного Мира в количестве одиннадцати тысяч штук.
— За достоверность ручаться не могу, — предупредил он, когда на экране появилось многоцветное изображение. — Насколько мне удалось выяснить, мы вот здесь, — он ткнул в западный склон невысокого горного хребта. — Если так, то всего миль через тридцать эта река впадает в другую, большую. Она назвается Мораг. На ней есть город с тем же названием. Он не очень большой, но если спуститься по реке, то можно попасть в другой, Паулому — она стоит на берегу огромного озера Орчи. Дальше… если двинуться вдоль берега на запад… — Охэйо вдруг поставил самый маленький масштаб карты, какой был. — Вот он, Свободный, он же Одинокий Город, самый большой, какой только есть во Вторичном Мире. Тридцать пять миль на двадцать. Семнадцать миллионов жителей. Проблема только в том, что до него довольно далеко…
— Сколько?
Охэйо ожесточенно почесал ухо.
— Примерно… десять тысяч двести миль. Это по карте. Но тут и горы, и моря… своим ходом мы будем идти лет пять, а с транспортом тут плохо. Самолетов нет, железные дороги только кое-где. Моря везде разбросаны, разрезаны. Зато Строители кое-что предусмотрели… ты читал о Летящих?
Лэйми кивнул. Он сам сочинил историю о юноше, который по своей воле мог парить в воздухе. На Джангре такое было невозможно, но здесь, где физическая реальность была препарирована и изменена для увеличения возможностей… почему бы и нет?
— Проблема в том, что Дар Полета открывается только в мгновения величайшей опасности и только у избранных для неких великих свершений — по крайней мере так у нас писали. Ну, мы-то с тобой наверняка избраны, — раз уж справились с Мроо — только стать Летящим по желанию, кажется, нельзя.
Лэйми усмехнулся.
— Нам это и не к чему, потому что в Пауломе находится Башня Молчания. С её помощью мы сможем попасть куда угодно, — он победно посмотрел на Охэйо. — Помнишь, как ты трепал меня за то, что я забиваю себе голову такими вот бесполезными вещами? И хорошо, что я с тобой тогда не согласился, правда? Во всяком случае, там мы узнаем больше.
5.
Вездеход двигался со скоростью миль десяти в час, так что в город они должны были приехать только к вечеру. Но на другой транспорт надежды было ещё меньше. Дорога — точнее, просто колея — вилась по дну всё той же долины. Судя по карте, лишь последние её мили должны были пролегать в долине реки Мораг. Путь, с небольшим уклоном, но постоянно, шел вниз. Возможно, это только казалось после сытного обеда, но становилось теплее. Снег под кронами, во всяком случае, попадался всё реже.
— Знаешь, — неожиданно сказал Охэйо, — у Мроо я видел… возможно, я ошибаюсь, но, по-моему, этот Исходный Мир существует уже более ста миллионов лет. И всё это время он был населен. Людьми. Ну, может быть, и не только, но если вспомнить путь, который колонисты Джангра проделали всего за две тысячи лет — от арбалетов и копий до непроницаемых энергетических экранов — то представляется странным, что технический уровень здесь примерно такой, какой был у нас лет пятьсот назад, и не меняется. Наверное, это нужно этим… Строителям. Во всяком случае, развитие цивилизаций тут должно идти вширь, а не ввысь. Впрочем, если ИХ цивилизация достигла немыслимых высот, то и такое может быть ИМ интересно…
— Выходит, люди здесь — что-то вроде подопытных животных? — спросил Лэйми.
— А люди — тоже животные, только говорящие. Некоторые — так и вовсе скоты. Если учесть это обстоятельство, то технический застой представляется мне мерой вполне разумной. Если у тебя есть рыбы — ты же не хочешь, чтобы они понаделали дырок в своем аквариуме?
— Но разве ОНИ не могли сделать всех… ну… хорошими?
— Я думаю, могли. Но ведь человек, который даже помыслить не может о чем-то плохом — уже и не человек вовсе, а так. Да и потом, это было бы… ужасно скучно.
— Но всё равно, это… жестоко.
— Если есть… есть ИНОЙ мир — а ты убедил меня, что он существует — то жестокости этого не имеют значения. Никакого.
— А…
— Как ты думаешь, зачем я хочу встретиться с создателями этого места? Чтобы задать им все те вопросы, которые задаешь мне ты.
Они замолчали. Холмы вокруг явно становились ниже, но никаких следов цивилизации всё ещё не было заметно — если не считать этой наезженной колеи. Наконец, склоны долины расступились — и они увидели реку и город Мораг.
6.
Эта долина была действительно обширной, шириной, быть может, в милю или две. Её пологие склоны поросли лесом, плоское дно всё было возделано. По обе стороны разбитого и грязного проселка тянулись низкие заборы из сетки, ограждавшей огороды и поля. Среди них виднелись кучки маленьких светлых домов с плоскими крышами. Людей было на удивление мало. Лэйми не знал, как ведется счет времени здесь, где не было смены времен года, но предположил, что сейчас, вечером, все ушли в город.
Впереди блестела сталью лента Мораг. Она оказалась действительно большой рекой — метров в двести или триста шириной. Город протянулся вдоль её берега примерно на милю — относительно узкая масса плотной малоэтажной застройки. В центре, впрочем, вздымался компактный остров высоких белых зданий. Их плоские крыши обрамляла причудливая вязь разноцветных неоновых трубок.
Вокруг города не было никаких укреплений, на въезде не обнаружилось какого-либо поста, из чего Охэйо заключил, что завоевателей или сколько-нибудь многочисленных бандитов в здешних краях не водилось.
Пустынную городскую окраину они миновали не задерживаясь. Дома здесь оказались довольно-таки странными — четырехэтажные, под светлыми шиферными крышами, они были построены из дерева; во всяком случае, их зеленая дощатая обшивка была деревянной. Лэйми подумал, как глупо строить такие громадины — вдруг случится пожар… Но других домов тут не было — некоторые, ярко-синего цвета с белыми рамами, казались совершенно новыми. Они стояли уже за рекой, на фоне леса.
Центральная часть города оказалась ярко освещенной бело-розовыми фонарями, а публика на её улицах — очень приличной на вид и пёстро одетой. Первые этажи зданий занимали многочисленные магазины, в которых торговали всякой всячиной, и Охэйо постоянно крутил головой.
