— Вот он! — прервал Юра.
На этот раз они совершенно отчетливо увидели в полукилометре к западу на гребне отвала несколько быстрых темных силуэтов.
— Кто это? — изумленно спросил Юра.
— Аутсайдеры, наверное, — проговорил Василий, встревоженно вглядываясь в туман. — Шляются здесь, подлецы… — Он нервно передвинул на живот продолговатый чехол с пистолетом.
— Ого, — сказал Юра. — Дай посмотреть.
— Нечего смотреть, — сказал Василий. Он отвернулся и направился к Быкову. — Алексей Петрович, — сказал он, понизив голос, — здесь аутсайдеры таскаются.
— Где? — спросил Быков.
Василий протянул руку.
— Там. Мы со стажером сейчас видели.
— Черт с ними, пускай таскаются, — равнодушно сказал Быков и снова отвернулся к Михаилу Антоновичу, который что-то ему объяснял. Василий, сильно смущенный, вернулся к Юре.
— Кто это — аутсайдеры? — спросил Юра.
— Видишь ли, — сказал Василий, все еще держа руку на кобуре, — здесь на Венере только два промышленных предприятия: наше — международная фабрика по добыче и переработке трансуранитового сырья — и частная лавочка «Бамберга», принадлежащая «Спэйс Пёрл Лимитэд». Они, конечно, не трансураниты добывают — это частникам запрещено категорически, — а копают так называемый космический жемчуг. Эта «Бамберга» находится в шестистах километрах отсюда.
— Знаю, — сказал Юра. — Туда сейчас Юрковский с Жилиным уехали.
— Серьезно? — Василий с интересом уставился на Юру.
— Серьезно, — сказал Юра. — А в чем дело?
— Так, ничего. Так вот — аутсайдеры. Рабочих компания вербует, привозит сюда. По контракту они обязаны отработать столько-то. Но некоторые авантюристы заключают этот самый контракт только для того, чтобы добраться до Венеры. Здесь они удирают с Бамберги и ведут жемчугоискательство на свой страх и риск. Некоторые находят крупные жемчужины и затем под разными предлогами влезают в наши корабли. Обычно, как больные. Они действительно бывают очень больны, когда их поиски приходят к концу.
— А почему ты их испугался?
— Я? Испугался? — Василий снял наконец руку с кобуры. — И не подумал. Но народ это мерзкий, с ними нужно ухо востро. В прошлом году ограбили и убили одного нашего парня-техника. Кислородный регенератор отобрали. Ну, наши им дали…
— А что они здесь-то делают?
— В отвалах роются. Нам же этот самый жемчуг не нужен, мы его не берем, а в рыхлой породе взять его легче…
Страшный отчаянный вопль прозвучал вдруг в наушниках. Юра даже подпрыгнул от неожиданности. Василий тоже вздрогнул и стал оглядываться. Быков и Михаил Антонович замолчали и тоже ворочали головами, стараясь определить, где кричат.
— Это по внешней радиосвязи, — уверенно сказал Быков.
— Но откуда?
Вопль повторился. Это был пронзительный визг смертельно перепуганного человека. И непонятно было, где этот человек находился. Пеленгаторов в скафандрах не было.
— Спасите! На помощь! — кричал человек.
— Внимание, — сказал Быков. — На поиск. Михаил — на восток, водитель — на юг, стажер — на запад, я — на север. Марш!
Они побежали в разные стороны. Юра бежал к тому месту, где четверть часа назад мелькнули тени аутсайдеров. Почему-то он был уверен, что крик этот связан с появлением аутсайдеров.
— Спасите! Помогите, люди добрые! — надрывался человек.
Несмотря на напряжение, Юра чуть не рассмеялся. В интонациях неизвестного было что-то диковинно архаичное, плаксивое, нездешнее. Юра мог бы сказать: таким тоном в наше время на помощь не зовут. И какой странный призыв: люди добрые!
И тут Юра увидел его.
Он бешено и беспомощно барахтался на дне глубокого котлована в рыхлой и полужидкой грязи, которая наползала на него со всех сторон. Он лежал на животе и отчаянно бил руками и ногами, весь облепленный черной и коричневой грязью, от которой поднимался желтоватый туман, и все время погружался в эту грязь, так как она лилась на него вязкими лавинами со стен котлована, и снова выкарабкивался на поверхность и бил руками и ногами и вопил:
— Помогите, люди добрые! Не дайте погибнуть!
Юра крикнул:
— Алексей Петрович, Михаил Антонович! Здесь!
Он помахал над головой руками и стал примериваться, как спуститься. Человек поднял голову, перестал биться и, погружаясь, попытался рассмотреть Юру сквозь залепленное грязью окно в шлеме.
— Милый! — хрипло простонал он. — Помоги, браток! А? Не брось!
— Не брошу, не беспокойтесь, — сердито сказал Юра и стал спускаться. Рыхлая порода под его ногами посыпалась вниз.
— Стажер, не сметь! — загремел в наушниках голос Быкова.
— Так что же, пропадать человеку? — сердито отозвался Юра.
Порода под ним обрушилась, и он съехал сразу метров на пять. Человек больше не кричал, он только упорно высигивал из грязи, падал животом и грудью на скользкие стены и съезжал снова по шею в дымящееся болото.
— Мальчишка, — прохрипел в наушниках запыхавшийся голос. — Я приказываю, остановитесь!
«Поздно», — подумал Юра и соскользнул еще на несколько метров.
— У меня веревка, Алексей Петрович, — крикнул Василий. — Юра, держи!
По шлему хлестнула нейлоновая петля. Юра поспешно продел ее под мышки. В то же мгновение человек в яме снова прыгнул и ухватил Юру за ногу. Юра сейчас же обрушился на него и очутился по пояс в грязи. Человечек ворочался под ним, затем показалась его голова в залепленном шлеме.
— Не дай пропасть, не оставь, милый человек, — бормотал он, пытаясь забраться Юре на плечи.
«Вот еще дерьмо», — с отвращением подумал Юра. Он крикнул:
— Василий!
— Держу!
— Кинь, если есть, еще конец, вытяни этого дурака, а то он меня потопит.
— Стажер! — прогудел Быков. — Держишься?
— Все хорошо, Алексей Петрович, — как можно веселей отозвался Юра. — Тяните этого…
— Вот так, — сказал Василий. Видимо, незнакомец вцепился в веревку, и его потянули наверх, потому что Юрий почувствовал облегчение. Он поднял голову и увидел ноги незнакомца, бешено скребущие по рыхлой стене. Тащили его Быков и Василий. Конец с Юрой держал Михаил Антонович.
— Ну как ты там, Юрик? — заботливо спрашивал добрый штурман.
— Хорошо, — кратко ответствовал Юра.
Василий срывающимся от натуги голосом продекламировал:
— Крепок, поганый, на жилочках, ай и тянется поганый, сам не рвется…
Затем подняли Юру. Когда он вылез на сухое место, незнакомец сидел, торопливо обтирая грязь со шлема, и бормотал тонким плаксивым голосом:
— Погубители, негодяи, ах, ну и погубители окаянные…
