– Ерунда! – решительно заявил Марк. – Нам не повезло. Слишком увлеклись антибиотиками. Сам знаешь, даже в гигиенические средства добавляли. Перестарались. Может, это вообще наша уникальная черта – мудрить с лекарствами, потому что слабые мы. Потому что отпечаток мора сохранился в генетической памяти. У них там все по-другому.
– Может, и по-другому, – согласился Кирилл, но без уверенности в голосе.
Они помолчали. И Марк решил добавить к сказанному – не столько для напарника, сколько для себя:
– Не сомневайся, дойдет наше послание. Его прочитают и расшифруют. И помогут нам… тем, кто остался… если смогут, конечно… Верю, что смогут.
– Жаль, выпить нечего, – отозвался Кирилл невпопад. – Самый повод, а мы сухие.
– Ну, извини. – Марк улыбнулся без веселости. – Мазевые антисептики надежнее. Тут не до развлечений.
Это было правдой. Обитаемый модуль для прототипа собирали из лунных эвакуационных кораблей – база Шеклтона отдавала все самое лучшее из запасов, порой невосполнимое, но космонавты должны были долететь до финиша и убедиться, что «Зов» сработал. Спирт был бы лишним на корабле, и никто не подумал о том моменте, когда блоки с термоядерными бомбами разойдутся, и двум смертникам останется только ждать, когда взорвется первый блок, который их уничтожит. И никто не подумал, что ожидание будет чудовищно томительным.
– Пойду, выйду, – сказал Марк. – Посмотрю на антенну. Вдруг получится что-то поправить.
– Я пытался, – сказал Кирилл мрачно. – У меня не получилось. Ты, что ли, ловчее?
– Тогда просто гляну на звезды. Давно их не видел. Так… уйти будет спокойнее.
Марк завозился, но Кирилл остановил его:
– Не ходи.
– Почему?
– Скафандры неисправны.
Марк вперился в напарника. Но тот продолжал смотреть в сторону, на настенную контрольную панель.
– Ты свихнулся?
– Нет… Я сам их…
Вспышка ярости была столь сильна, что затмила разум. Марк очнулся, только увидев, что Кирилл задыхается, даже не пытаясь разжать впившиеся в его горло пальцы. Отнял руки. Хасслибэ, сказала бы фрау Мюнхен. Ненависть-любовь. В русском языке нет аналога этому слову.
– Урод, – произнес Марк мертвенно. – Зачем?
Кирилл некоторое время не мог ответить: всхлипывал, булькал, сплевывал. Красная от крови слюна невесомыми пузырьками разлеталась по отсеку.
– Не хотел, чтоб ты знал… Не хотел…
– Говори. Иначе я убью тебя раньше, чем бабахнет первая.
– Тогда убей, – сказал Кирилл просто.
Марк минуту разглядывал напарника, потом, помогая себе руками, вернулся на место.
– Ты лишил меня звезд, – сказал он. – Поэтому должен сказать правду. Зачем ты это сделал? Зачем?!
Марк не ждал быстрого признания и уже соображал, как выбить его из напарника, но тот сломался.
– Их больше нет, – сказал Кирилл. – Никого нет. В Шеклтон пришла чума. Новый штамм. Мутация чего-то банального. Я тогда дежурил, ты спал. Я принял сообщение. И пошел наружу. Вытащил штекер главной антенны. Чуть не сорвался, там сложно. Потом все-таки доковылял. И рассказал тебе байку о метеороиде… Некого больше спасать, понимаешь? Мы последние… И скоро нас тоже не будет… Я думал, хоть ты умрешь в уверенности, что «Зов» был не зря… Мне-то теперь все равно… Ложь во благо…
– Дурак, – сказал Марк. – Не бывает лжи во благо. Что ты сделал со скафандрами?
– Схемы терморегуляции.
– Значит, минут десять у меня будет. – Марк начал выбираться из кресла. – Достаточно.
Он сам поражался своему спокойствию. Наверное, где-то внутри себя Марк давно догадался, что дело не в антенне и не в мифическом метеороиде. Принял, что его мир умер окончательно, что будущего не существует. Но три года – достаточный срок, чтобы свыкнуться с мыслью о собственной смерти. И даже с мыслью о всеобщей смерти.
– Не бросай меня, – попросил Кирилл жалобно. – Пожалуйста.
– Пойдем вместе. Не все мечты сбываются буквально.
Кирилл посмотрел снизу вверх, утер окровавленные губы, и в глазах его проступило понимание.
– Да… Ты прав… Я тоже… пойду…
Помогая друг другу, они надели скафандры, выбрались из шлюзовой камеры и встали, ухватившись за поручни. Марк смотрел на неисчислимую россыпь звезд Млечного Пути – на ровный манящий свет миллиардов миров, которые останутся недоступными.
Вселенная дала жизнь землянам, не спрашивая. И теперь отбирала, не спрашивая. Молчаливая. Беспощадная. Прекрасная.
Хасслибэ – это о Человеке и Вселенной.
«Не все мечты сбываются буквально, – подумал Марк, не замечая, как великолепная картина расплывается от слез. – Но главное мы сделали. Наш ослепительный крик пронесется по Галактике. Столетия, тысячелетия. Кто-то его увидит. Кто-то подумает о нас – хотя бы одно мгновение, которое стоит вечности. И в это мгновение он услышит. Мы жили! Мы любили! Мы ненавидели! Мы боролись! Нам не повезло. Пусть вам повезет…»
