- А что вы сделали с Эдгаром Греем? - нейтрально, как бы не слушая эту Паттерсон, спросила Вирджиния. - Он живет как машина, а не человек.
Женщина в свою очередь, казалось, тоже не слушала её. Она как будто хотела что-то сделать, но колебалась.
- Я должна выяснить, много ли вам известно, - в конце концов загадочно проговорила она. - Слышали ли вы когда-нибудь, например, о Дориале Кранстоне?
Должно быть, что-то в выражении лица Вирджинии подтвердило её догадку, ибо она продолжала:
- А! Вижу, что слышали. Ну что ж. Очень вам признательна. Теперь мне совершенно ясно, что вы представляете для нас опасность.
Она снова замолчала, затем поднялась.
- Это все, что я хотела узнать, - странно монотонным голосом повторила она. - Глупо, конечно, вести разговоры с тем, о ком заранее известно, что он должен вскоре умереть.
И, прежде чем до Вирджинии дошел угрожающий смысл её последних слов, женщина подскочила к постели. Нож, о котором журналистка совсем забыла, сверкнул как молния в руке пришелицы и пронзил левую грудь Вирджинии.
Дикая боль и ощущение раздираемого сталью тела пригвоздили её к постели. Она ещё успела увидеть торчащую из своей груди рукоятку смертоносного оружия, и затем все погрузилось во тьму.
Профессор Норман Меншен, весело насвистывая, вошел к себе домой. Стрелки часов показывали семь. Ему хватило пяти минут, чтобы положить шляпу, трость, повесить пальто, побывать в гостиной и на кухне. Еще раздеваясь в прихожей, он обратил внимание на то, что верхняя одежда Вирджинии висит на месте.
Посвистывая, но теперь уже потише, он подошел к двери спальни и постучал. Изнутри не было слышно ни шороха. Он потихоньку вернулся в гостиную, сел и раскрыл номер "Ивнинг геральд", который купил по дороге домой.
Владея приемами скоростного чтения, он мог прочитывать двенадцать сотен слов в минуту. Профессор прочел все, за исключением светской хроники.
В половине девятого он отбросил газету.
Посидел, нахмурив брови, поскольку был обижен тем, что Вирджиния дрыхнет до сих пор с самого утра. К тому же ему не терпелось удовлетворить свое любопытство относительно результатов расследования, которое она вела прошлой ночью по "Научным футуристическим лабораториям".
Он снова постучал в дверь спальни. Ни звука. Тогда он открыл дверь и вошел.
Комната была пуста.
Профессор Меншен забеспокоился. С раскаянием он посмотрел на смятую постель и опустил голову. Потом улыбнулся. После двенадцати лет совместной жизни с Вирджинией он прекрасно знал, какую беспорядочную жизнь ведет его жена журналистка.
Однако оставлять беспорядок в комнате было не в привычках Вирджинии... За исключением одного-двух раз, пожалуй, когда он, естественно, прибирал за нее: поправлял постель, пылесосил ковер и паркет. Конечно, это придется сделать и сегодня...
Перестилая постель, он заметил на покрывале пятнышко крови.
- Ну вот ещё и это! - недовольно проворчал профессор. - Не стоило выходить на улицу, если пошла носом кровь. Да ещё к тому же ушла без пальто!
Он вернулся в гостиную и послушал по радио новую игру, загадка успеха которой у публики занимала его уже пару недель, а смысл игры он напрасно пытался уловить.
Как и ранее, он и этим вечером ничего в радиоигре не понял. Нортон засмеялся, но смех его прозвучал фальшиво. Передача закончилась, он выключил приемник и снова стал независимо насвистывать.
Наконец профессор посмотрел на часы: было уже одиннадцать.
"Может быть, позвонить в "Геральд", - подумал он. - Нет, не стоит. Там, в редакции, считают, что она приболела, сам же и предупреждал".
Пришлось полистать полицейский роман, который мусолился им уже почти месяц. В полночь он отложил книгу и опять посмотрел на часы. Тут уж он ощутил, как его охватывает беспокойство, которое и до того шевелилось где-то в подсознании, когда он ещё читал. Нет, нужно что-то предпринимать.
Поднялся, выругался, пытаясь подавить злость, которая закипала в нем против Вирджинии. Она просто не должна была уходить, не позвонив ему!
И тут он решил, что пора лечь спать. Проснулся как от какого-то внутреннего толчка. На часах было восемь, и солнце во всю било в окно. С неохотой выскользнув из-под уютного одеяла, он вошел в спальню жены.
Там ничего не изменилось.
"Нужно, - подумал он, - привести себя в порядок и поразмыслить логично. Представим, что я обращусь в полицию, конечно, после того, как проверю, не находится ли Вирджиния у себя в редакции или каком-либо другом известном мне месте. Полиция начнет задавать вопросы. Затребует её описание. Ну ладно. Скажем так: внешность у неё впечатляющая. Рост - метр шестьдесят пять. Рыжая... Что еще?.. Волосы блестящие..."
Он пытался сосредоточиться на других вещах, хотя, конечно, было не время предаваться романтическим воспоминаниям.
- Рыжая, - уверенно произнес он вслух, - и одета была в...
Меншен замолк, потому что здесь требовалась научная точность. Решительно направился к гардеробу. Минут десять сосредоточенно рылся, перебрав почти четыре дюжины платьев и пытаясь установить, в чем же она ушла. Разволновался, так как обнаружил кучу платьев, которых раньше вроде бы и не замечал.
Через десять минут профессор Меншен, признав свое поражение, вернулся в спальню, как раз в тот момент, когда туда же проник сквозь стену размытый мужской силуэт.
Странное видение на некоторое время застыло, как бы восседая на облаке, как бывает при съемках фантастического эпизода в кино. Затем стало быстро материализовываться и наконец превратилось в мужчину с наглым и насмешливым взглядом, одетого в вечерний костюм, который холодно поклонился и проговорил:
- Не обращайтесь в полицию. Не советую вам совершать безрассудных поступков. Исполняйте свои обязанности и поищите приемлемое объяснение отсутствия вашей жены. Потом наберитесь терпения. Просто ждите.
Он повернулся. Тело его стало меняться, просвечивать. Незнакомец шагнул в сторону и исчез в стене.
Делать было нечего, так что профессор Меншен и не стал ничего делать. Однако во время войны ему приходилось принимать решения, и довольно эффективные. Минутное колебание. Затем он твердым шагом прошел в свою комнату, выдвинул ящик стола и вынул оттуда автоматический "люгер", который валялся там долгие годы. Это был военный трофей, а поскольку Нормана в свое время наградили почетной медалью, то он имел право на лицензию на ношение оружия.
Сначала со все возрастающим скептицизмом профессор повертел оружие в руках, но в конце концов осознал его символическое значение и, сунув в карман, покинул дом.
Профессор был уже на полпути к университету, когда вспомнил, что сегодня суббота и никаких лекций нет. Он остановился и сухо рассмеялся. Надо же было додуматься убеждать его, чтобы он воспринимал вещи спокойно и ждал!
