“Смерть предателю! Так будет со всеми изменниками!”
Подписи не было.
Комаров помолчал, глядя на записку, погладил подбородок и произнес:
— Очень глупо… Для дурачков писано…
Частой барабанной дробью дождь бил по крыше кузова.
— Сможете довести машину до заставы? — спросил Комаров Паншина, выходя под ливень.
— Вполне, товарищ майор. Я уже оправился.
— Отлично! Товарищ старшина, отдайте ему Джима. Собака бесполезна при такой погоде. Где электроциклы?
— Здесь, товарищ майор, — ответил старшина. — Андреев привел.
— По машинам! — скомандовал Комаров. — Скажите начальнику заставы, товарищ Паншин, чтобы дедушку Павла не трогал, но глаз чтобы с него не спускал. Особенно когда дедушка бреется на солнцепеке. Молод еще, глуп, не сеял круп… Ну, счастливо!
Раскаты грома заглушили последние слова Комарова. Молния на мгновение осветила залитую водою дорогу.
Электроциклы полным ходом понеслись сквозь ливень.
— До поста далеко? — спросил сквозь свист ветра Комаров, доставая из футляра, висевшего на груди, инфракрасный ночной бинокль5.
— Сейчас будет, — ответил старшина.
Он сунул два пальца в рот, тихо свистнул и сбавил ход машины.
У края дороги возникла тень. Электроцикл остановился. Тень приблизилась вплотную. Обозначилась фигура бойца в плаще, с винтовкой.
— По дороге проходили? — спросил Комаров.
— Четверо. Пробежали к мосту. У двоих длинный тюк на плечах.
— Хорошо, — сказал Комаров. — Вперед!
Он поднял к глазам ночной бинокль, долго всматривался в темноту вдоль дороги.
— Ничего не видно, — сказал он.
Через километр из засады вышел боец и доложил тоже:
— Пробежали четверо. С тюком на плечах. К мосту.
Но бинокль все еще ничего не мог уловить.
За мостом дорога раздваивалась. Из густых придорожных кустов при вспышке молнии появился боец в струях стекающей по плащу воды и доложил:
— Только что пробежали пятеро. Сели в ожидавшую машину с потушенными огнями. Ушли по правой дороге. Уловил слова: “Георгий Николаевич, садитесь к шоферу”.
— Какая машина? — спросил Комаров.
— Цвета не различил. По форме кузова — тульская, “ТЭМ-146”.
Электроциклы были пущены на полную мощность.
Дождь утихал. Гроза уходила. Ветер забивал дыхание. Дорога вырвалась из леса, и сразу посветлело.
— Сколько еще постов впереди, товарищ старшина? — спросил Комаров не отнимая бинокля от глаз. — Кажется, пять?
— Пять, товарищ майор.
— Дорога на станцию?
— На станцию. Другая — в районный центр — осталась слева.
— Ближайший поезд на станции?
— В четыре пятьдесят восемь. На Киев.
— Отлично… Вот и машина! — тихо воскликнул Комаров.
Вдали, в серой мгле, начало сгущаться смутное темное пятно, уносившееся вперед. Еще через несколько минут пятно стало принимать более четкие формы. Блеснули металлические части. В бинокль уже ясно стал виден приземистый, удлиненный кузов преследуемой машины.
Комаров почти лежал грудью на бортике коляски, пристально, до боли в глазах, всматриваясь в силуэт машины сквозь сереющую темноту.
— Так, — сказал он наконец, выпрямляясь и опуская бинокль. — Правильно. “ТЭМ-146”. Как фамилия бойца на разветвлении дорог, товарищ старшина?
— Красавин, товарищ майор.
— Заметьте себе: доложите начальнику заставы о его внимательности при исполнении службы.
— Слушаю, товарищ майор.
Комаров достал из кармана аппарат микрорадио, ощупью отвернул нижнюю крышку его плоского футляра — микрофон, вытянул вверх провод-антенну, приложил слуховую трубку к уху и перевел на диске кнопку избирателя на новую позицию.
— Районная шестьдесят четыре?.. “Индеец”… Кто у микрофона?.. Присоедините диктофон… Говорит Комаров… Старший инспектор Главного управления… Двести восемьдесят шесть… Передайте срочно на станцию Вишневск. К станции идет электромобиль — тульский “ТЭМ-146”. Пассажиров пять или шесть. Внимание на коренастом мужчине, широкое, смуглое, скуластое лицо, черные волосы, свисающие на лоб, черные густые усы, тонкий горбатый нос. Следить и за остальными. За “ТЭМ-146” следую я на двух электроциклах вашей погранзаставы. Номера: два нуля девяносто шесть и два нуля девяносто семь. Встретить меня на станции с информацией. Все.
Навстречу, сверкая матовыми огнями, неслась огромная грузовая машина с горою мешков, тюков, ящиков. Мелькнул туманный, расплывчатый силуэт какого-то здания у дороги, за ним другого, третьего. Начинало светлеть. Наступало утро.
Вдали показалась группа строений. Одновременно донесся отдаленный протяжный звук сирены.
— Экспресс Одесса — Киев, — заметил старшина.
— Поспеем ли? — с тревогой спросил Комаров.
— Поспеем. Это сигнал перед поворотом пути за тридцать километров до станции. Поезд еще должен нас обогнать, вон там — справа.
Встречные машины и люди стали попадаться все чаще. Пришлось замедлить скорость. Несколько раз “ТЭМ-146” исчезал из виду, потом вновь показывался, когда электроцикл набирал скорость.
Справа на прояснившемся горизонте появилась стремительно скользившая темная лента. Она шла наперерез электроциклам и “ТЭМ-146”.
Станция была уже совсем близко. Но и движение по шоссе становилось все гуще. В бинокль Комаров уловил, как электромобиль ворвался на станционную улицу, продолжавшую шоссе, ловко лавируя между встречными машинами, и скрылся среди них.
— Увеличьте скорость, — произнес Комаров и оглянулся.
Машина Хинского, держась в двухстах метрах, мчалась сзади. Хинский, в штатском платье, как и Комаров, сидел рядом с бойцом-водителем, тоже одетым в штатское. Встречный ветер трепал его черные волосы, и Комарову показалось, что на смуглом худощавом лице молодого лейтенанта сверкнули зубы в широкой улыбке. Губы Комарова чуть тронулись в ответной теплой улыбке. Он вспомнил радость своего юного помощника, когда тот узнал, что майор берет его с собой. Лейтенант впервые участвовал в такой крупной охоте…
Электропоезд стоял у перрона. На выходном семафоре вспыхнул зеленый цвет. “ТЭМ-146” медленно отходил от станционного подъезда.
Электроциклы не успели еще остановиться, как Комаров и Хинский спрыгнули на ходу. Они бросились вверх по широкой каменной лестнице в станционное здание.
На верхней ступени стоял человек. Он шагнул им навстречу.
Комаров пробежал мимо него, шепнув одно слово: “Индеец”.
Человек быстро пошел за майором, говоря вполголоса:
