Гай недовольно поджал губы. Редко, кто мог различить под его безразличным и расслабленным внешним видом туго сжатую стальную пружину, заряженную смертью - стремительной и неотвратимой. Убеленный сединами караванщик из Шарумы сумел. Гай попытался внутренне расслабиться, но у него не очень хорошо получилось. Он начал потихоньку злиться.
- Никак не мог вспомнить, где я видел, чтобы так рукоятью вниз носили мечи. - продолжал разглагольствовать Табиб, ни на секунду, не притупляя, однако, бдительности - мало ли что может выкинуть глядящий волком мальчишка. Сочтет, что ему уже вынесли приговор кинется с мечом, а в его возрасте такие забавы больше не прельщают.
- Сам понимаешь, годы уже не те - память не та, но-таки вспомнил, хвала длиннобородому Хонту, покровителю мудрецов и хранителю памяти! Ты, парень, из этих, тур-утнаган, воинов-волков, что выращивали в качестве своих личных телохранителей великие правители северных земель - государства, именуемого Уранус. Говорят, вам нет равных в бою, потому как вы все оборотни и превосходите обычных людей не только в выучке и искусстве владения оружием, но так же и силе и ловкости. И раны вы говорят много легче переносите, заживают они у вас быстрее. Так ли это?
И Гай Канна - в прошлом младший офицер Ордена Крылатого Волка, личной Гвардии Императорской семьи Урануса, Черной Гвардии, прозванной в народе Стаей Волчьих Пасынков как за свою двойственную человеко-волчью природу, так и за жестокость в сражениях и фанатичную преданность своему хозяину, магистру и монарху в одном лице ; настороженно уставился на начальника караванной стражи. В голове молодого уранийца было черным-черно от зароившихся тревог и сомнений. Гай хорошо знал, как в южных странах не терпят и боятся всякой нежити и нечисти. Человека, признавшегося, уличенного, а зачастую и просто обвиненного в вампиризме или любой другой связи с Иными существами ждала немедленная и страшная казнь. Даже не казнь лютая, жестокая расправа. Его могли сжечь на костре, забить тяжелыми дубинами, обмотанными ремнями из сыромятной кожи с серебряными заклепками, или же утопить, зашив в предварительно просоленном и выбеленном мешке, а то и похуже - залить горло расплавленным серебром...Мало ли каких средств для борьбы с Иными не придумано и не испытано на практике.
Табиб поймал напряженный колюче-острый взгляд своего гостя и широко улыбнулся.
- Значит правда. Ты оборотень, тур-атта. Не бойся, я не буду бледнеть, меняться лицом и звать на помощь. Мне приходилось встречаться с вашим братом. Пока человек контролирует зверя, с ним можно, хоть и не желательно, находится в одном шатре.
- Я человек. - твердо сказал Гай. - Даже когда я нахожусь в волчьем облике, это ничего не меняет. Я - человек.
Табиб Осане отхлебнул изрядный глоток красного шарумского вина и, отставив руку с пиалой в сторону заметил :
- Вот теперь понятно, почему ты обнаружился так далеко, один и без лошади. Волк - зверь сильный, выносливый. Может бежать ночь напролет, да и потом не устанет...Ты знаешь, что за твою голову назначена порядочная награда, Хайканан?
Тон шарумца неуловимо поменялся, сквозившее в нем ироничное добродушие вкупе с философскими нотками, напрочь исчезло, сменившись холодной, едва прикрытой угрозой.
- Меня зовут Гай Канна. - с угрюмым упрямством повторил ураниец.
- Золотом. - словно не слыша его слов, продолжал Осане. - И сумма, скажу тебе, тур-атта, немалая. Что, если я захочу получить ее? Как никак, неплохая прибавка к моему скромному заработку караванщика.
- Ты не получишь ничего. - с ледяной уверенностью в голосе сказал Гай. - Кто-нибудь из твоих людей - возможно... Но ты не получишь ничего. Не успеешь.
Наглость степного разбойника, подлого грабителя караванов разозлила Табиба Осане. Угрожать ему в его же собственном шатре, посреди лагеря, полного его вооруженных людей!.. В то же время непреклонная уверенность и пугающая искренность, с которыми ронял свои скупые фразы молодой оборотень-меченосец внушили начальнику караванной стражи невольное уважение.
- Ты должен был знать, что я ненавижу таких, как ты. В моем лагере тебя не ждет ничего, кроме мучительной ( это я тебе обещаю ) смерти. Так я и все, подобные мне, поступали со всяким мерзкорожим степным пиратом, попадавшим нам в руки! О чем ты думал, когда шел сюда, Хайканан?!
- Я не оскорблял тебя, караванщик. - тихо и твердо проговорил кагаский вождь, делая вид, будто рассматривает причудливый рисунок на стенке пиалы. - И меня зовут Гай Канна. Не Хайканан. С этим покончено.
Табиб Осане отложил в сторону пиалу и задумчиво посмотрел на своего гостя. Ответы Канны несколько смущали его.
- Я вот говорю сейчас, угрожаю тебе, а все гложет меня одна неприятная мыслишка. - медленно проговорил он. - Подозреваю, я сейчас сильно рисковал...Ты мог бы схватится за меч.
- Пожалуй. - спокойно согласился Гай. - Но я хочу выйти из твоего шатра живым. И мне нужно в Пту. Я стараюсь держать себя в руках.
- У тебя это получается из рук вон плохо...
Внезапно на лицо Табиба набежала тень.
- Сожги меня Азус! А ведь когда-нибудь я не смогу оценить человека достаточно верно, и этот день, возможно станет для меня последним. Не находишь...Гай Канна? А хочешь знать, что прежде всего удерживает меня от того, чтобы не кликнуть Хона и не велеть ему собрать вокруг этого шатра лучников, а заодно начать вымачивать в соленой воде кожаные ремни, чтобы высечь ими так глупо попавшегося грабителя караванов... ( это на тот случай, если ты каким-то чудом, ну, скажем, благодаря своим оборотничьим способностям, уцелеешь )? Нет не страх перед твоим мечом или клыками, хотя и он, пожалуй тоже. Просто я не знаю, как далеко отсюда твои кагасы. Улук и Хон сказали, что в непосредственной близости твоих проклятых соплеменников нет. Эти двое служат у меня давно и прежде ни разу не ошибались. Именно поэтому они оба, да и я, не в последнюю очередь тоже, все еще живы и водят со мной караваны. Как бы не были быстры кагаские кони, твои люди не успеют налететь на лагерь прежде, чем мои утыкают тебя стрелами точно диковинного дикобраза.
Стремясь выиграть время, нужное для обдумывания ответа, Волчий Пасынок поднял свою пиалу и поднес тонкий фарфоровый ободок к губам, держа его так, чтобы в любую секунду небольшую чашечку можно было метнуть и выбить глаз собеседника. Вино было сладким и одновременно сильно отдавало южными пряностями. Гай не достаточно хорошо разбирался в горячащих кровь напитках, щедро подаренных смертным великим божеством Бухом Ячменные Зерна, чтобы вынести ему приговор хорошее или плохое. На его непритязательный вкус вино было слишком сладким.
- Я больше не член клана. - наконец сказал он. - Более того, любой, кто принесет Кровавому Сугану мою голову, желательно с не запекшейся еще кровью, будет вправе занять не только мое место в клане, но и получить право присутствовать на совете военных вождей, как равный. Это тоже очень много. Может быть, ты желаешь и эту награду, караванщик?
